Ночь с Незнакомкой
Шрифт:
Но да, не могу удержаться от легкого сарказма. Хотя на деле за ним прячется ужас. Как представлю все эти танцы, конкурсы, кучу гостей, бесконечные тосты, фотографии… Этот день я не забуду, конечно, но совсем не по той причине, по которой хотелось бы.
– Дим! – Маринка укоризненно смотрит на меня, сложив на груди руки. – Ты ведь издеваешься?
– Да наверняка, – она вздергивает брови, я чуть подаюсь вперед, чтобы положить ладонь ей на коленку. – Хорошо, Марин, если ты хочешь такую свадьбу, пусть будет такая. Только честно, я не
– Я уже сказала, что не буду тебя напрягать по пустякам, – она смягчается, наклоняясь, целует меня, проводя пальцами по щеке. Поднявшись, начинает убирать оставшуюся от завтрака посуду.
– Слушай, – поддаюсь я внезапному порыву. – Может, на медовый месяц махнем в мамин дом?
Посуда перестает звякать на пару секунд, которые Марина стоит спиной ко мне. Поворачивается с тарелкой в руках, даже не обращая внимания на то, что на пол капает пена.
– Опять издеваешься? – спрашивает, приглядываясь.
– Нет. Правда, нет. Ты ведь знаешь, я люблю этот дом.
Марина кладет тарелку в раковину, выключив воду, тщательно вытирает руки полотенцем. По ее лицу видно, что так же тщательно она подыскивает слова для меня.
– Дим, – снова садится на стул и берет меня за руки. – Дом, конечно, милейший, но… Это ведь свадебное путешествие. Что мы там будем делать? Чинить старую рыбацкую лодку? Да и пляжи там отвратительные.
– Зато прекрасные горы.
Мы смотрим друг на друга, Марина закусила нижнюю губу и молчит. Я понимаю, о чем она думает: я или издеваюсь, или сошел с ума. Но я действительно люблю мамин дом. Если быть точным, это бабушкин дом. Бабушку я обожал. Она была строгая, но так сильно меня любила, что со мной эта строгость куда-то уходила.
Все детство я провел на юге, сначала с ней и дедом, потом только с ней, когда его не стало. Дом казался мне волшебным, созданным дедушкиным творчеством и бабушкиным умением организовать все так, что глаз не отвести. Картины на стенах, статуэтки, вышитые вручную скатерти и салфетки, невообразимое количество посуды самой необычной формы.
А еще у бабушки был патефон и коробка пластинок, к которым меня допустили только в четырнадцать. Конечно, гитара, холсты с красками и мольберт, старый, его сколотил дед, он иногда рисовал… Да много чего было в том доме, что манило меня каждое лето приезжать снова и снова.
Я не был там последние четыре года. Маринке хотелось летом за границу, и я уступал. Два года назад бабушка умерла, мы ездили на похороны, но заниматься разбором вещей было некогда. Мама оставила все, как есть, заперла дом, закрыла ставни, и мы уехали. С тех пор туда так никто и не ездил.
– Как насчет Мальдив?
Марина встает, возвращаясь к посуде. Я слежу за ее движениями, потом откидываюсь на спинку стула.
– Мы обойдем остров за сутки и начнем подыхать от скуки.
– Мы будем отдыхать, Дим! Лежать на пляже, пить коктейли, плавать
Она успевает домыть посуду и приближается ко мне с многообещающим взглядом. Положив руки на плечи, коленом раздвигает мои ноги и встает между них.
– Медовый месяц, Дим, – наклоняется ближе, и я чувствую, как начинаю возбуждаться. – Только ты и я. Муж и жена. Дмитрий и Марина Силантьевы.
– Умеешь ты уговаривать, – усмехаюсь я, гладя ее ноги, скольжу рукой под короткий халат, но Марина шутливо шлепает меня ладонью.
– Опоздаешь на работу, – замечает, отходя, – а ты этого терпеть не можешь.
– Точно, – я встаю и иду одеваться.
Когда выхожу в прихожую, Марина поправляет мне ворот рубашки, говоря:
– Пора переходить на новый уровень, Дим. Ты устроился на престижную работу. Это большой шаг вперед, надо учиться соответствовать.
– Например, проводить медовый месяц на Мальдивах?
– Например.
– А ты понимаешь, что я максимум выбью неделю, я ведь только устроился на работу.
Маринка целует меня с улыбкой.
– Я все понимаю, милый. Все будет хорошо.
– Дим, ты тут? – Марк хлопает меня по плечу, я досадливо морщусь на себя. Отвлекаться на работе на личные темы настолько, чтобы выпасть из беседы – это, пожалуй, перебор.
– Да, извини, – отвечаю, кашлянув, пытаясь сообразить, что мы с Марком обсуждаем. Благо, он мужик хороший, и не заостряет внимания на моих мелких промахах.
– Поделишься, чем так озабочен?
Я снова морщусь, отмахиваясь.
– Ничего серьезного. Свадьба вроде как в августе.
– Вроде как? – он вздергивает бровь, усаживаясь в кресло и начиная покачиваться из стороны в сторону.
– То есть точно, – улыбаюсь я. – Просто все решилось неожиданно, и теперь надо сделать так, чтобы все смогли, плюс ресторан, и тому подобное. Моя… – я на мгновенье сбиваюсь, а потом произношу слова, словно пробуя их на вкус. – Моя будущая жена как раз всем этим занимается.
Моя будущая жена. Странно, но я не могу соотнести эти слова с Мариной всерьез. То есть мы вместе восемь лет, и с этим нет проблем. Я понимаю, что проживу с ней всю жизнь, если будет угодно судьбе. Но впервые словно осознаю, что жена – это что-то другое, не то, что было у нас с Мариной до сих пор. Жаль только, что обдумать этот факт некогда.
– Сочувствую, – отвечает Марк. – Все, что касается свадьбы, вызывает у баб нервную истерию. Поэтому не советую спорить с ней. По большому счету, тебе ведь плевать, какие будут скатерти на столах и ленточки на стене?
Я смеюсь, качая головой.
– Меньше всего я думаю о ленточках. Но с этим все нормально, Марина понимает, что мне не до того.
– Повезло, – Марк откидывается на спинку кресла. – Моя доставала меня по каждой мелочи. Мне иногда кажется, мы и развелись из-за этих дурацких ленточек.