Ночь Солнца
Шрифт:
– Из-за какого-то зелья? – удивился Берни.
– «Эликсир» превращает вампиров в послушный скот. Во всяком случае, если верить хроникам.
– Разве вы добиваетесь не этого же?
– Мы добиваемся того, чтобы соблюдались правила игры, поскольку то безумие, которое ваша семья предложила несколько столетий назад, едва не привело всех нас к гибели. Но сейчас это неважно. – Чёрные глаза нава впились в Луминара, как солнечные лучи. – Сейчас я предполагаю, что кто-то сумел восстановить рецепт «эликсира».
– Считаете, что это сделал я? – Алхимику всё-таки удалось собраться, и вопрос прозвучал твёрдо.
Сантьяга оценил: вежливо улыбнулся и ровно ответил:
– Нет. – После чего выдержал паузу, позволяя собеседнику понять, что сейчас прозвучит «то самое предложение», ради которого и была затеяна встреча: – Я считаю, что рецепт восстановлен некоторое время назад, и удивлённые масаны уже приносили вам образцы на проверку. Мне нужны подробности, Берни, и чем быстрее, тем лучше.
– Зачем вам эликсир? Хотите превратить нас в рабов?
– А вы готовы умереть, чтобы этого не случилось.
– Да.
– Я не спрашивал.
– Да.
Еще одна улыбка нава. А затем – спокойное, уверенное и проникновенное:
– Мне не нужен «эликсир», Берни. И если потребуете, я дам слово, что убью того, кто восстановил зелье, и уничтожу все сведения о нём. Я дам слово, что Тёмный Двор не завладеет тайной эликсира и не позволит этого другим Великим Домам.
– В чём же ваш интерес? – На этот раз Алхимик удивился искренне.
– Помимо эликсира у клана Лигар была ещё одна тайна – Амулет Крови «Ночь Солнца». Долгое время он считался утерянным, но сейчас у меня есть веские основания предполагать, что Амулет находится в руках тех, кто сможет его активизировать.
– И вы этого боитесь?
В чёрных глазах мелькнули весёлые огоньки. Но Алхимик, каким бы травоядным он ни был, понял, что видит веселье воина.
– Нет, Берни, бояться должны вы. Потому что, если Амулет будет активизирован, нам придётся уничтожить всю семью Масан. Как думаете, мы справимся?
Частный жилой дом США, Сент-Джордж
Вечер выдался особенно жарким, душным и липким. Он потным покрывалом окутал людов, порталом прошедших в Америку из кондиционированного гостиничного номера, и резкий переход из приятного в отвратительное вызвал гадливое ощущение.
– Здесь всегда так мерзко? – не сдержалась Ивица. – Или только летом?
– Какая разница? – Надежда с лёгким удивлением посмотрела на дружинницу. – Будем говорить о погоде?
– Извини.
– Ничего страшного.
Несмотря на появление весьма интересного следа, Гадюка решила не отказываться от допроса сторожа – лучше дёрнуть за все ниточки, чем потом жалеть об ошибке, – и потому приняла решение ненадолго разделить группу. Деяна и Полуница отправились в Хабаровск, а Надежда с Ивицей – в душный Сент-Джордж.
– Это их дом?
– Да, – подтвердила дружинница, сверившись с навигатором.
– Простенький.
– Ты надеялась увидеть сказочный дворец?
– Откуда? – хмыкнула Гадюка. – У рыжих напрочь отсутствует чувство прекрасного.
– Что роднит их с навами.
– Верно.
И ведьмы рассмеялись, не спуская, правда, внимательных взглядов с дома семьи Темперов: симпатичного двухэтажного коттеджа весёленького беленького цвета, с красной крышей и красной же отделкой.
– В доме трое: чел, чуда и ребёнок-полукровка, – доложила Ивица, закончив сканирование. – Грегора нет.
– Я и не рассчитывала, – улыбнулась Надежда.
– Но было бы неплохо, – поддержала шутку дружинница.
– Согласна…
Маленький палисадник, недорогой «семейный» универсал у гаражных ворот, забытый мяч под деревом. Окна тёмные – все спят. В этом доме, как, впрочем, и во всём уютном квартале, ложатся рано и рано встают. А на тот случай, если к дому подойдёт кто-то нежданный, милая хозяйка, которая по утрам берёт с крыльца газету и бутылку цельного молока, установила магическую завесу.
– Впереди «колокольчики» первой линии, – негромко произнесла Надежда. – Они сообщат о нашем появлении.
– И что?
– Займись тылом, – предложила дознаватель. – Собери информацию.
– Хорошо.
Ивица накинула на себя плотный морок и, легко перепрыгнув через низенький заборчик соседнего дома, поспешила к заднему двору Темперов. А Гадюка шагнула в невидимую линию магической охраны и остановилась, ожидая хозяев, которые появились на крыльце примерно через три минуты: крепкий, ещё не старый мужчина и статная рыжая женщина. Оба в пижамах и халатах. Оба без видимого оружия, однако Надежда почувствовала готовые к работе боевые перстни.
– Заблудилась? – кисло осведомился мужчина.
– Уилл Темпер?
– Валентин Темряков, – хмыкнул наёмник. – Что ты здесь забыла?
– Мы никого не ждали, – вставила своё слово чуда.
– Хочу поговорить о вашем сыне, – ответила дознаватель, не проходя через калитку – жест показывал, что Гадюка явилась с мирными намерениями.
– Так хочешь, что не дождалась утра?
– Вечер только начинается.
– Мы – люди работящие, мы по ночам спим.
– Вечер только начинается, – с нажимом повторила Гадюка. – В дом впустите?
– Нет, – мотнул головой наёмник.
– Нет, – эхом повторила его чуда.
– И накинь морок, – велел Уилл. – Не хочу, чтобы соседи о вас спрашивали.
– Стесняетесь?
– Что тебе нужно от Грегора?
– Где он?
– Умер.
– Давно?
– Погиб, защищая эту страну от России.
– Россия собиралась напасть на эту страну? – удивилась Надежда.
– Россия просто есть, – объяснил Темпер. – И фактом своего существования она унижает эту страну. В итоге мой сын погиб в Афганистане.