Ночь страсти
Шрифт:
С каждой новой шпилькой он вздыхал и ворчал, а Джорджи наслаждалась ощущением освобожденных и упавших на спину волнистых прядей.
И когда Колин полностью освободил ее волосы, он запустил пальцы в шелковистую массу.
— Люби меня, Джорджи. Люби меня всем сердцем.
Его слова очаровали ее, и она с готовностью последовала его призыву.
Джорджи прижалась к губам возлюбленного. Его рот приветствовал ее, и он жадно и нетерпеливо поцеловал ее. Пальцы Колина отвели ее волосы и потянули лиф платья, обнажив плечи.
Их
Его рот оторвался от ее губ и начал ласкать ее шею, обнаженное плечо, зарылся лицом в грудь.
— Рождение ребенка сделало тебя еще более прекрасной, — пробормотал Колин.
Она вздохнула и прогнула спину, купаясь в его комплиментах и прикосновениях.
— Скажи мне еще что-нибудь.
Его пальцы играли с ее грудью, посылая волны желания, охватившие ее руки и ноги, а его губы снова сомкнулись на ее, жадно целуя возлюбленную и заставляя задыхаться от нехватки воздуха.
Единственное, чего ей сейчас хотелось, — это чтобы он любил ее самозабвенно и преданно.
— Я именно такой и вспоминал тебя, — произнес он, нетерпеливо срывая с нее платье и целуя обнаженную кожу. Когда же он обнаружил, что под белым муслином не оказалось ничего, он засмеялся. — Весьма вызывающе, не правда ли?
— Я устала от ожидания, — призналась Джорджи, нетерпеливо расстегивая пуговицы у него на бриджах.
Стащив их, она поняла, что у него тоже не было необходимого нижнего белья.
— И ты называешь меня нескромной? — возмутилась Джорджи.
Она обхватила его мужскую гордость, радостно ощущая руками ее твердь.
Он застонал от этой нетерпеливой ласки.
— Вы опасная женщина, миссис Бридвик. — Рука Колина поглаживала ее бедро, уговаривая раздвинуть ноги, разжигая в ней огонь страсти.
— У меня был хороший учитель, — призналась она. Ее бедра задвигались сами по себе, следуя призывному прикосновению его пальцев.
Когда она подумала, что не выдержит больше ни секунды под ливнем его ласк, она поймала его за бедра и перекатила на спину. Он не успел вымолвить и слова, как она взобралась на него, на его твердь, погрузила ее в себя, избрав проводником движение корабля и их страсть.
Но легкое волнение моря не шло ни в какое сравнение со штормом, бушующим внутри Джорджи. Она хотела бы, чтобы их нес ураган, свирепая буря. Раскачиваясь взад и вперед, она увлекала их обоих, несясь словно по бурным волнам, бросающим их вверх и вниз.
Колин разделял бешеный напор любимой. Он почти слышал рев волн и свист ветра, когда она неслась впереди шторма. Его тело дрожало, и каждая его частичка была живой, напряженной, готовой на все.
Он хотел вздохнуть, но не мог. Он хотел закричать, но не мог. Все его внимание было устремлено на то, чтобы приникнуть к ее бедрам, вести ее, подталкивать вперед, пока они не оказались в этой восхитительной сказке, созданной ими самими.
А затем она обрела освобождение, ее тело вздрогнуло, еще крепче обвившись вокруг него, словно слившись с волнами. Ее ресницы затрепетали, затем сомкнулись, а на лице появилась широкая улыбка.
Его собственное освобождение пришло секундами позже, тепло быстро распространилось из его тела в ее, оставив его усталым и удовлетворенным.
Он обнял свою возлюбленную, устроив ее, словно в колыбели, вплотную к своему телу, наслаждаясь биением сердца у нее в груди, слушая, как она вновь обретает дыхание.
Легко целуя ее в губы, нос, макушку, он шептал слова, которые хотел бы сказать еще в ту далекую ночь. И, крепко сжимая ее в объятиях, он знал, что на этот раз не проснется в одиночестве.
Джорджи любила его, теперь она навеки принадлежит ему.
То, что их окружало море, решало многие проблемы. Его маленькая Киприда могла сбежать только в одно место — обратно в его объятия. Ничто больше не разлучит их.
Глава 15
Счастью Джорджи пришел конец несколько месяцев спустя, утром, когда они по Темзе подплывали к Лондону.
Решив заняться семейными делами, она рылась в сундуке Колина, ища одежду, которая нуждалась бы в утюжке или починке.
Она не очень-то умела рукодельничать или гладить но ей хотелось попробовать.
На дне видавшего виды рундука она обнаружила бумагу, уничтожившую все мечты, стершую все дорогие минуты, которые она провела в объятиях Колина за последние три месяца.
Когда она взглянула на бумагу, у нее перехватило дыхание.
«Специальная лицензия на брак дана Колину, лорду Данверсу, для женитьбы на…»
Она дважды перечитала текст в поисках имени его нареченной, однако по какой-то причине имя невесты не было названо. Но это не имело значения для Джорджи, так как правда была у нее перед глазами: Колин намеревался жениться на другой.
И документ был датирован днем бала поклонников Киприды. Днем, когда они встретились.
Она еще немного порылась в рундуке и наткнулась на миниатюру, спрятанную в шелковый мешочек. Она скользнула ей в руку — прохладная серебряная оправа сковала льдом ее душу.
Смотрящее на нее лицо было именно таким, каким и должна обладать элегантная благородная молодая леди, — тонким и притворно-скромным. Кем бы она ни была, леди была красива, с приятными чертами лица и светлыми волосами, обрамляющими ее лицо копной совершенных завитков. Ярко-голубые глаза смотрели из-под искусно загнутых ресниц, а улыбка была задумчивой и застенчивой. Шею украшало жемчужное ожерелье, а платье свидетельствовало о богатстве и безукоризненном вкусе.
Джорджи тут же поняла, что смотрела на женщину, которая должна была стать следующей леди Данверс.