Ночь сумасшедшего экстаза
Шрифт:
Но Лиам очень сильно сомневался в способности этой женщины позаботиться о своей внучке. Родители Ребекки заблуждались, когда думали, что им так просто удастся разлучить его с дочерью.
– Когда вы собирались рассказать мне о рождении дочери?
– Мы не собирались, и это было решение Ребекки, – пояснил ее отец.
Лиама тошнило от их высокомерия. Он просто не понимал, как можно утаивать рождение ребенка.
– То есть она не хотела, чтобы я знал о том, что у меня есть дочь? Ребекка не хотела, чтобы у ее ребенка
Мать Ребекки недовольно фыркнула:
– У нашей дочери есть все. Что еще вы можете ей дать? Ваше богатство – капля в море по сравнению с нашим. Теперь Ребекка и Бонни будут окружены действительно любящими людьми.
Колкость относительно достатка его семьи задела Лиама больше всего. Нет, у них были деньги, но они не представляли собой многомиллионного наследства, передающегося в виде активов и вкладов. Лиам нередко встречался с таким предубеждением. Богачи вроде родителей Ребекки принадлежали к элите общества. Они были рождены с серебряной ложкой во рту и на протяжении всей своей жизни палец о палец не ударяли, чтобы заработать на хлеб. И конечно же презирали тех, кто трудился в поте лица.
Лиам хотел было ответить, но замолчал. По его лицу пробежала тень. Что именно Ребекка рассказала родителям о нем? Конечно, они расстались не лучшим образом, но и не превратились во врагов. Также он ясно помнил, как Ребекка отзывалась о своих родителях. Она называла их холодными и прагматичными. Так от кого на самом деле исходило желание скрыть от него рождение дочери?
В дверях появился мужчина в медицинском халате. Он медленно снял марлевую повязку, его лицо было серьезным и печальным.
– Мистер и миссис Кленси?
– Да? – Мать Ребекки сжала руку супруга, словно предчувствуя беду. – Как Ребекка?
– Боюсь, у меня для вас печальные новости. Ребекка боролась, но…
– Она умерла? – Голос мистера Кленси сорвался.
Хирург опустил глаза и судорожно сжал руки:
– Мне очень жаль. Примите мои соболезнования.
Миссис Кленси разразилась горьким плачем и упала на грудь мужа, который крепко прижал ее к себе. Бонни испугалась шума и начала хныкать. Пораженный, Лиам не сводил глаз с дочери. Ее матери только что не стало.
Он просто не знал, что делать дальше.
В комнату вошла медсестра и, взяв ребенка из его рук, принялась успокаивать девочку. Лиаму казалось, что он видит дурной сон.
– Мистер Хоук, соболезную вам, – услышал он медсестру.
– Что… – Лиаму пришлось сделать над собой усилие, чтобы задать главный вопрос. – Что теперь будет с Бонни?
– Ребекка уже заполнила свидетельство о рождении и записала вас отцом Бонни. Теперь вы – ее родитель. Если вы против, родители Ребекки готовы забрать внучку. Хотите, я вызову социального работника? Вы можете подробно обсудить все детали.
Бонни больше не плакала.
Бонни. Его дочка.
Лиам коснулся пальцем крошечного розового кулачка.
– В
Медсестра не могла скрыть довольной улыбки:
– Мы подскажем вам, как кормить и пеленать ее. У вас все получится. Ее анализы показали прекрасные результаты.
Лиам моргнул. Что, уже? Просто так? Он ничего не знал о том, как ухаживать за младенцем!
Неожиданно перед ним выросла мать Ребекки.
– Ничего подобного. Мы заберем Бонни и отвезем ее к нам домой.
Будто не услышав миссис Кленси, медсестра передала ребенка Лиаму:
– Мне очень жаль, но мистер Хоук законный отец Бонни и ее опекун. Ваша дочь записала его данные в свидетельстве о рождении.
– Поживем – увидим. – Мистер Кленси обнял жену и посмотрел на Лиама красными от слез глазами. – Этот человек не может быть хорошим отцом для нашей внучки. Мы скоро встретимся в суде.
На Лиама его слова не произвели ровно никакого впечатления. Супруги Кленси могли говорить что угодно. Никто и никогда не разлучит его с дочерью.
Дженна закончила оформлять последнюю цветочную композицию. Из высокой хрустальной вазы на нее смотрели желтые лилии, окруженные душистым белоснежным жасмином.
Во дворе остановилась машина – Дилан Хоук, босс Дженны, вернулся c ночной смены. Затем она услышала обрывки разговора. Дилан приехал вместе с братом. У Лиама был приятный низкий голос, при звуках которого она начинала испытывать томление во всем теле.
Женщина напомнила себе, что думать такое о хозяине не стоит. Именно из-за подобной слабости она оказалась в своем нынешнем положении.
Прежде чем мужчины вошли в гостиную, Дженна, собрав опавшие лепестки цветов, скрылась в коридоре рядом с кухней. Она выросла в королевском дворце и крепко усвоила главное правило хорошей прислуги: хозяева не должны подозревать о твоем существовании. Однако, когда ей уже хотелось уйти, из кухни долетел плач ребенка. Казалось, что хныкал грудничок. Дженна тотчас же затосковала по своей крошке Мег. Пока она была на работе, ее девочка оставалась с няней, а если и плакала, то это звучало иначе – ведь Мег было уже девять месяцев.
Дженна знала, что ни у Дилана, ни у его братьев не было семей.
В коридоре раздались уверенные шаги, и Дилан показался в дверях кухни.
– Дженна, как хорошо, что вы здесь. Не поможете нам с малышкой?
– Конечно.
Женщина вытерла руки о полотенце и устремилась вслед за Диланом.
Просторная гостиная была оформлена в нейтральных тонах. Букеты, которые Дженна составила этим утром, слегка оживляли обстановку. Мужчины стояли посреди комнаты. Лиам держал в руках сверток с ребенком, который разразился горьким плачем. Дженна невольно вздохнула – ей страшно захотелось успокоить малышку, выглядывавшую из нежно-розовых пеленок.