Ночь так темна
Шрифт:
– Полегче, приятель, у меня есть девушка.
– Но это сработало — ее голос стал немного спокойнее.
– Хорошо, позвольте мне открыть дверь и проверить на наличие охранников. Я скажу вам через вентиляцию, или же, если это не сработает, думается, вы услышите, как меня подстрелят.
– Вы реально утешили, - шепчу я. Раздается приглушенный стук, когда она слезает с того, на чем она стояла, чтобы добраться до вентиляционного отверстия, и, вероятно, возвращается к работе. И я тоже — несмотря на то, что я топчусь на месте, пытаясь развязать
Примерно двадцать минут спустя, я снова слышу ее в вентиляционном отверстии.
– Тарвер?
– Все еще здесь, - говорю я ей.
– Хотя обслуживание ужасное. Я всерьез рассматриваю подать жалобу администрации и попробовать перебраться в другой отель.
– Это вы мне говорите, - шепчет она.
– Моя дверь открыта, но снаружи охранник. Он повернут спиной, но мне потребуется примерно десять минут, чтобы отпереть вас, и если он повернется...
– Ей не надо было заканчивать предложение.
Мы, должно быть, были взяты в заложники профессионалами. Я ненавижу хорошо организованных оппонентов.
– Ладно, - отвечаю я. Ей не понравится, что будет дальше, и я это знаю. Я заставляю свой голос оставаться низким, спокойным и уверенным.
– Я позову его сюда, чтобы вы могли проскользнуть за ним и наброситься на него сзади. Вам нужно ударить его, и сильно. Можете ли вы найти что-то достаточно тяжелое?
Ее раздумье говорит о многом. Одно дело думать о насилии или увидеть его на ТВ, и совсем другое совершить его. Мне жаль, я не должен был просить гражданское лицо принять в этом участие, но у меня нет другого выбора. Голос Санджаны раздается из вентиляционного отверстия:
– Да. Да, я могу это сделать.
– Хорошо. Мы сделаем из вас солдата.
– Нет, спасибо, - сухо отвечает Санджана. Потом она замолкает, прежде чем я могу придумать другую шутку, чтобы поднять настроение.
– Санджана, - тихо говорю я, оставляя попытку найти юмор в нашей ситуации.
– Если мы не выберемся из этого, они убьют нас, ваших коллег, и всех, кто видел их лица. Солдаты принимают решение рисковать жизнью, когда приходят на службу, и я знаю, что вы никогда не просили об этом. На самом деле, я бы не просил, если бы был другой вариант.
Она делает долгий, медленный вдох, а потом громко выдыхает.
– Ладно.
– Ее голос тверд, и я знаю, что она решилась.
– Зовите его.
Я мобилизую версию самого себя, которая знает, как держать неопытного новобранца в движении, чтобы он не вздрагивал, когда ракеты проносятся над головой. Мысли приведены в порядок для такого рода вещей, и я должен найти это сейчас, потому что дальше многое потребуется от нее.
– Просто думайте о действиях, выкиньте все из головы.
Все еще не один, Алек. Все еще борюсь.
Я подвигаю стул к двери, заношу одну ногу, чтобы стукнуть по ней, надеясь, что звук разнесется по всему коридору.
– Эй! Кто-нибудь там есть? Зайдите сюда.
Я считаю до десяти, потом снова стучу. Я повторяю это шесть раз, прежде чем тень ложится на полоску окошка в двери, а затем появляется нечеткое очертание головы, когда охранник заглядывает в него.
– Фиск сказал, ты выкинешь что-нибудь, - рявкает он через дверь. Я узнал голос — это тот же самый парень, кто забрал мой лазерный пистолет.
– Я не куплюсь.
– Я же привязан к стулу, - отвечаю я, стараясь не дать злости просочиться в моем голосе, и отодвигаюсь от двери.
– Я останусь на другой стороне комнаты, если это заставит тебя почувствовать себя лучше. Но тебе нужно взглянуть на улицу, потому что там кто-то есть, и это не один из твоих людей. Если мои ребята в деле, и пробуют начать что-то, я не хочу умирать в перестрелке. Ты посмотри, и если это они, ты свяжись с ними по рации и скажи им, что у тебя заложник, хорошо?
Он медлит еще несколько секунд.
– На другой стороне комнаты, - в конце концов, повторяет он за мной.
– И отвернись так, чтобы я мог видеть твои руки.
Я откатываюсь, и мгновение спустя слышу, что замок со щелчком открывается, а затем раздается звук шагов. Стараясь не думать о пистолете, вероятнее всего, направленного прямо сейчас в мою голову, я говорю, надеясь, что таким образом я смогу прикрыть поступь Санджаны.
– Между деревьями находятся два толстых ствола дерева, и мне показалось, что кто-то между ними, но я не могу встать с учетом того, что я привязан к стулу. Фиск сделал хорошую работу, надо отдать ему должное за это.
– Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на дверь.
Дверь на пружине, она слишком быстро закрывается. Черт.
Но за мгновение до того, как дверь закроется, в просвете появляются пальцы Санджаны, и поэтому она не закрывается и не герметизирует, а ударяет ее по руке. Я морщусь и заставляю себя продолжать говорить, пока она открывает ее.
– Так вот, если бы я был тобой, я бы задал себе вопрос: если Фиск смог обманывать меня в течение нескольких месяцев, чтобы подготовиться для этого рейда, если он такой хороший актер, то как вы можете быть уверены...
– Заткнись, - бормочет он, наклоняясь, чтобы выглянуть в окно, когда Санджана проскальзывает в комнату и исчезает из моего поля зрения.
– Фиск не упоминал, что тебе нравится звук собственного голоса так что...
Раздается грохот, и я разворачиваю стул, шнур вгрызается в мои руки. Охранник на полу, Санджана над ним, настольная лампа свисает с одной стороны, грудь вздымается, глаза закрыты.
Меня затапливает облегчение, на ум приходит с полдюжины шуток, которые я использую с моим взводом, чтобы успокоить их, но они никогда не выглядят такими травмированными. Я выдыхаю и затем пытаюсь казаться столь нежным, как могу.