Ночь в награду

Булычев Кир

Отец. Почему грустная? Они, наверное, были счастливы?

Бася. Они уже развелись. А у вас детей много?

Отец. Двое. Руслан и Лидочка.

Бася. Уж взрослые, наверное?

Отец. Лидия помоложе вас, она еще учится в колледже, а Руслан хотел стать офицером, но его из-за плоскостопия не взяли.

Бася. Надо было на лапу положить.

Отец.

Мы не знали, кому надо давать, и боялись обидеть человека. Руслан сейчас учится в аспирантуре в университете, но ненавидит свою специальность.

Бася. Фотографии покажете?

Отец достает бумажник и извлекает из него фотографию.

А эта старая, жена? А знаете – она немножко похожа на мою маму. Руслан мужественный. Я бы могла его полюбить… Да не, я так, шучу. А Лида просто прелесть. Я хочу с ней подружиться. Как вы думаете, она будет со мной дружить?

Отец. Почему бы и нет… но вот разница в возрасте…

Бася. Плевала я на разницу в возрасте. В самом деле вы не хотите, чтобы она со мной дружила, потому что вам стыдно?

Отец. Мне? Стыдно?

Бася. Из-за моей репутации. Вы все хотите спать со мной, а чтобы домой в гости пригласить – вас нет как нет.

Отец. Вы не правы. Откройте любую газету – вас называют символом чистоты, символом сексуального здоровья нашего народа.

Бася. А ваша жена никогда бы не разрешила мне дружить с Лидой.

Профессор, тронутый интонацией Баси, подвигается к ней по дивану, осторожно берет ее руку и целует пальцы.

Я такая несчастная, потому что у меня нет подруг и друзей, которым не нужны мои связи и знакомства, а просто так… Я сейчас же звоню вашей жене и прошу ее разрешения дружить с Лидой!

Отец. Может, не стоит? Сейчас уже ночь на дворе.

Бася. Какая еще ночь! Десяти часов нет. И ваша жена наверняка не спит. Она переживает, убивается, потому что думает, что мы с вами резвимся в постельке.

Отец. Бася, я вас прошу, не надо так!

Бася. А что? Вы этого не хотели? Или сейчас расхотели? А вы посмотрите, чувствуете, как ваша кровь помчалась?

Отец старается отвернуться, закрыться от оголенной ноги Баси, которую та ему демонстрирует.

Отец. Бася!

Бася. Двадцать четыре года Бася. И лучше тебя, милый мой, разбираюсь в людях. Знаете, чего ваша жена больше всего боится? Что вы совсем не вернетесь. Что выкинетесь из моего окна, что покончите с собой, или еще хуже – понравитесь мне так, что я вас оставлю у себя. Как Клеопатра в кавказском замке.

Отец. Это не Клеопатра была, а царица Тамара.

Бася. Ты меня своей образованностью не дави. Я что хотела сказать – никто у тебя дома

не спит. Как будто тебе сейчас операцию делают, от которой зависит, будешь жить или нет. Вот все ходят по комнатам и делают вид, что ничего не случилось. Ты мне веришь?

Отец. Может быть.

Бася. Не может быть, а наверняка… не надо так расстраиваться. Ты симпатичный, ты лучше всех генералов, вместе взятых. Даже ни разу меня за коленку не схватил. Ну, какой у тебя телефон?

Отец. Восемнадцать-три-три-восемьдесят два.

Бася. Налей мне еще вина. У меня хорошее настроение. Я никого не боюсь, папочка. Ты меня защитишь?

Отец. От кого?

Бася. А я знаю – от кого? От маршала Ахметки или от тех, кто Бабкина убил.

Отец. Я хотел бы.

Бася. Вот и отлично. Даю тебе прозвище – Дон Кихот! Давай теперь твоей Марусе звонить. Мы ее попросим разрешения, чтобы Лида со мной дружила. А ты тоже пей. За здоровье.

Бася набирает номер телефона.

Привет. Кто у телефона? Ты, Лида? Ну, мне сказочно повезло, что ты, а не мамаша. Что у тебя голос такой? Ничего? А папа уже поехал награду получать?… А там мать рыдает? Скажи, чтобы не рыдала, я сделаю так, что она будет довольна. Кто говорит? А я думала, что ты меня уже узнала… Какая еще Лана? В жизни я не слышала ни о какой Лане. Нет, не Горина… Неужели у твоей Горины такой красивый голос? Погоди, не вешай трубку. Это я, Бася! Да, государственная Бася. Мы с твоим папочкой ужинаем. А потом я тебе его сразу верну, не съем. Господи, никакая это не шутка. Папуля твой показал мне твою фотографию, и ты мне очень понравилась. Хочешь, я его позову к телефону?

Бася со вздохом смотрит на трубку, из которой слышны короткие гудки.

Она мне не поверила… А кто мне поверит? Сделали из женщины пугало, а теперь я расплачиваюсь.

Отец. Давайте, я позвоню и все им объясню, они мне поверят.

Бася. Еще чего не хватало! Чтобы я стала унижаться перед твоей прыщавой дочкой? Да если я захочу, они передо мной на пузе ползать будут, туфли мне будут целовать. Кто она, скажи, такая? Дочка занюханного профессора? Сморчка гнутого? Онаниста проклятого! Это я о тебе! Я тебя оскорбляю, понимаешь ты или нет? Ты чего терпишь, гад? Ты убить меня должен за такие слова!

Отец. Бася, я умоляю вас, не переживайте. Я все понимаю. Унижение, которое вам приходится испытывать…

Бася. Нет, вы на него поглядите, он еще меня утешает. Ты что, влюбился уже, что ли? Так я тебя лишу невинности, а потом прикую на цепочке на кухне, и будешь ты чай мне разогревать. Хочешь?

Отец. Мне искренне жалко вас.

Он протягивает руку, чтобы погладить ее, но Бася неправильно истолковала его жест. Она вскакивает с дивана.