Ночь в Шотландии
Шрифт:
Под рисунком стояла подпись художника — М. Херст.
Ангус всегда считал, что это подпись Майкла. Но ведь это могла быть и Мэри? Неужели она говорила правду?
— На будущее, — Ангус отодвинул работы в сторону, — я хочу, чтобы ты уделял больше времени работе с рисунками. По крайней мере они должны быть точными, и, пожалуйста, никаких клякс.
— Я не знал, что рисунки играют такую важную роль, — с едва заметным раздражением ответил Нисон.
— Я тоже не знал, но, видимо, они бросают тень на мою работу.
О
— Хотя это, конечно же, несправедливо, но я думаю, что работа может считаться… э-э… — Ангус пытался подобрать слово, — слабой, — сказал он начистоту, — если качество иллюстраций, дополняющих ее, никуда не годится.
— Кто тебе это сказал? — упрямо поджал губы Нисон.
— Наша гостья, перед тем как я приказал ей удалиться в свою комнату.
«И после того, как я поцеловал ее… опять», — мысленно добавил Ангус.
Но думать об этом не имеет смысла. Это всего лишь кратковременная оплошность, о которой он моментально пожалел и настроился самым решительным образом больше никогда ее не повторять.
Он, конечно, уже давал себе такое обещание в отношении мисс Удачи и не смог его сдержать. Но на этот раз она умудрилась рассердить его настолько, что он верил: у него больше не возникнет проблем держаться от нее подальше.
Чертовка, зачем она только влезла… Взгляд Ангуса упал на кажущийся теперь сырым рисунок, иллюстрировавший его статью, и он с раздражением отбросил его в сторону.
Этот поцелуй хотя бы заставил замолчать вздорную женщину, а это уже немало. Теперь, если бы только Ангус смог убедить себя, что этот поцелуй стоил того ужасного томления, которое оставил после себя…
И страстного желания, которое испытывал Ангус. Он не мог уснуть, не представляя себе обиженно поджатых губ Мэри и роскошных изгибов тела, мягко уступавшего ему во всех видах плотских утех. Эти мысли не давали ему спать, Ангус задыхался, страстно мечтая — о том, о чем лучше не следовало.
— Мне кажется странным, что ты теперь так внимательно относишься к рисункам. — Нисон хмуро смотрел на свою работу, которую Ангус отбросил в сторону. — Прежде ты почти не смотрел на них.
— Я виноват. Следовало быть более аккуратным, но меня слишком увлекало само исследование.
— Значит, что-то изменило твой подход к делу. Или, точнее сказать, кто-то?
В голосе молодого человека, несомненно, прозвучали нотки обвинения.
— Да, черт возьми! Она оказалась права. И мне это не нравится точно так, как и тебе. — Ангус сурово посмотрел на кузена. — Подумай, как часто мы смотрим на иллюстрации, чтобы понять сложное описание в тексте.
— Ну может, один-два раза…
— Чепуха! Десятки раз, а может, и больше. Детали, представленные в рисунках, не всегда можно уловить посредством словесного описания. Эти детали — кусочки головоломок, которые мы все пытаемся собрать вместе.
— Если другие коллекционеры действительно захотят узнать об артефакте больше, — с гримасой на лице начал Нисон, — они прочтут твою статью и возьмут описание оттуда. Кроме того, ты никогда не хочешь делать рисунки по-настоящему интересных предметов, как, например, те золотые серьги с рубинами из старой Александрии.
— Они не существенны.
— Ангус, как ты можешь такое говорить? Это золото и рубины! Они представляют очень большую ценность.
— Они были не такие старинные, чтобы представлять ценность для настоящего коллекционера.
— Но качество камней…
— Нисон, речь идет не о побрякушках, которые можно купить в любом ювелирном магазине Лондона! Речь идет об изучении древних культурно жизни древних народов и попытке понять, кем они были и… — Ангус потер лоб. — Ты что действительно ничего не понимаешь?
— Возможно, твои исследования получили бы более высокое признание, если бы ты отыскал побольше таких предметов, как эти серьги, — с мрачным видом заявил Нисон. — Мы могли бы продать их и…
— Черт возьми, Нисон! Мы уже слишком много раз затевали этот разговор. Ты не осознаешь важности истории.
— А ты не понимаешь истинной стоимости предметов, которые появляются в этом доме! Люди присылают тебе вещицы, которым почти нет цены, и если за ними не стоит какой-нибудь истории, ты остаешься равнодушным. Во всем!
— Нисон, ты должен понять…
— Нет, не должен. В отличие от тебя я не прячусь в этом заплесневелом старомодном замке. Я — часть реального мира, и тебе повезло, что я здесь…
Ангус встал, сжав кулаки.
— Прости, — поморщившись, поднял руку Нисон, — просто сегодня утром я немного устал и раздражен и… О черт. Я плохо спал и вот сваливаю все на тебя.
Ангус смерил Нисона пристальным взглядом и сел на свое место:
— Мне кажется, ты слишком поздно вернулся. Я обычно слышу, когда ты приходишь, а вчера не слышал.
— Я встретил своих друзей в трактире в городе, и время пролетело незаметно, — не поднимая глаз, ответил кузен.
— Ты резвился в такой поздний час, — удивленно поднял брови Ангус. — Кто твои друзья? Ты никогда не говорил о них.
— Ты никого из них не знаешь, — пожал плечами Нисон, украдкой бросив взгляд на дверь.
— Будь осторожен, хорошо? Не хочу, чтобы местный констебль вытаскивал меня из кровати, если ты со своими друзьями попадешь в какую-нибудь неприятную ситуацию.
— Я буду вести себя осторожно, — застенчиво ухмыльнулся Нисон.