Ночь всех святых
Шрифт:
– Я хочу переговорить с заведующим отделением. Или лучше с главврачом.
Улыбка нянечки померкла, и пожилая женщина, вздохнув, произнесла:
– Да что вы, мамочка, в самом деле? Вот, возьмите пример со своей соседки! Ведь вашей доченьке хочется кушать!
– Повторяю, это не мой ребенок! – упорствовала Марина. – И у меня не дочка, а сын! Отдайте мне его! Вы все напутали!
Лицо нянечки пошло бордовыми пятнами, на глазах появились слезы:
– Мамочка, держите себя в руках! У нас отличная больница, строгий учет. И никогда еще детей
А малютка, видимо, проснувшись, подала голос. И это только укрепило Марину в ее правоте: ведь тогда, придя в себя на операционном столе, она слышала крик своего сына! И его крик не имел ничего общего с криком навязываемой ей неизвестной девчонки.
– Отдайте мне моего сына, или я на вас в милицию заявление напишу! – заявила Марина. – Немедленно отдайте!
Последние слова роженица уже выкрикнула, чем испугала соседку и ее малыша – тот залился плачем. Марина попыталась подняться с постели, однако ничего путного не вышло – не сделав и пары шагов, она рухнула на пол.
В палату вбежали две медсестры, кинулись ей на помощь. Марина же стала от них отбиваться, все требуя, чтобы ей отдали сына. Вошла еще одна медсестра, державшая в руке шприц. Марина умудрилась боднуть женщину в живот головой и на четвереньках выползти в коридор.
Она стремилась попасть в палату, где лежали новорожденные. Потому что знала: ее сын находится именно там. Или нет? Сердце внезапно кольнуло, и Марина поняла – ее малыша в больнице уже нет!
К несчастной женщине устремился медбрат, желая удержать ее, но та впилась ему в ладонь зубами, прокусив чуть не до кости. Медбрат, чертыхаясь, отскочил в сторону. Марина попыталась подняться, но у нее не получилось. Однако и сдаваться она не собиралась.
– Отдайте мне моего сына! Что вы сделали с ним, мерзавцы? Вы украли моего ребенка! – кричала женщина, пугая шедших мимо рожениц.
Медицинский персонал расступился – в коридоре возник импозантный, холеный мужчина с седеющей бородкой, одетый в белый халат. На его руке посверкивал массивный золотой перстень. На секунду Марине показалось, что его глаза сверкнули огнем. И она поняла – это тот самый хирург, что делал ей кесарево сечение.
– Марина Васильевна, прошу вас, успокойтесь, – сказал он ласковым голосом.
Голос был тот же самый, который приказал в операционной: «Мальчика заберите, а девчонку сюда!»
– Я успокоюсь только тогда, когда вы отдадите мне моего сына! – крикнула, захлебываясь слезами, Марина. – Это ведь вы его украли! Вы и ваши прислужники!
Доктор горестно вздохнул, качнул головой и произнес, обращаясь к собравшимся медсестрам и пациенткам:
– Типичнейший случай послеродовой горячки. Прошу вас, разойдитесь!
А затем он обратился к Марине:
– Давайте разберемся во всем. Мы ведь находимся в советской больнице, не так ли?
Марина была вынуждена признать, что врач прав.
– А вы когда-нибудь слышали, чтобы в советских больницах подменяли или тем более похищали детей? Поверьте, если бы такие случаи имели место, о них непременно бы сообщили в «Правде» или в программе «Время». Я ведь прав?
Толпа зевак к тому времени рассосалась. Марину окружили две медсестры, та самая нянечка, что пыталась подсунуть ей вместо сына какую-то девчонку, а также мрачного вида медбрат. Все они кивали в такт словам доктора.
Марине снова пришлось согласиться с врачом. И тот продолжил:
– Конечно, никто не застрахован от ошибок, и иногда, подчеркиваю, иногда детишек в родильных домах путают. Но у нас подобного никогда не было и быть по определению не может!
Окружавшие Марину личности закивали головами.
– Но если вы настаиваете, то давайте я провожу вас в палату, где находятся наши малыши, вы осмотрите их и убедитесь в том, что вашего сына среди них нет. – Врач протянул Марине руку.
Подумав, женщина собралась было вложить в ладонь доктора свою, но тут заметила, что его глаза отливают красным. Как и глаза двух медсестер, нянечки и медбрата, взявших ее в кольцо.
– Вы все заодно! – вновь закричала она. – Вы украли моего сына! Вы отобрали его у меня! Вызовите немедленно милицию!
Врач ловко всадил ей в предплечье шприц, спешно переданный ему одной из медсестер, и Марина тотчас почувствовала головокружение и невероятную слабость, нараставшие с каждым мгновением.
Женщина обмякла. Появился еще один медбрат с каталкой, Марину уложили на нее и повезли куда-то по бесконечно длинному коридору. Наконец впихнули в палату без окон. До Марины донесся голос врача, шедший словно из бочки:
– Мальчика отдали?
– Да, доктор, не извольте беспокоиться! – ответил визгливый женский голос. – А с ней-то что делать? Убить?
– Нет, потому что это может вызвать ненужные вопросы. У нас в роддоме и так слишком высокая смертность. Все равно ей никто не поверит.
Над Мариной возникло лицо доктора. Только это было уже не лицо человека, а уродливая рожа страшилища. А вылетавшие из его рта слова впились в ее мозг раскаленными углями:
– Твоему сыну уготовано невероятное будущее. А ты обо всем забудешь. Немедленно!
Подоспела сестра, сделавшая Марине еще одну инъекцию, после которой женщина практически сразу потеряла сознание.
– Однако сие не означает, что Марина Васильевна не является примерной матерью, – завершил монолог импозантный доктор с седеющей бородкой, ласково глядя на сидевшего перед ним молодого мужчину.
– Значит, моя жена в порядке? Или все же нет? А психически она… здорова? – осторожно спросил он.
– Геннадий Петрович, уверяю вас, что послеродовая горячка, увы, явление не такое уж и редкое, – вздохнул врач. – А в случае с вашей супругой мы имеем дело с ее особо буйным проявлением. Выводы пока делать рано, вашей супруге придется задержаться у нас на некоторое время. Но хватит о грустном! Вы ведь желаете увидеть свою дочку?