Ночь ястреба
Шрифт:
Президент бросил на Кертиса встревоженный, недовольный взгляд. Он понял, что тот собирается предложить.
«Что ж, похоже, момент настал...» — подумал председатель Объединенного комитета начальников штабов.
— Как я уже говорил, боевой авиации в Эллсворте нужно как минимум двадцать четыре часа для развертывания, но и в этом случае для нее потребуются аэродромы передового базирования в Норвегии или, скажем, в Англии. Но так уж вышло, что одна из наших авиационных частей готова развернуться немедленно, и у нее имеется план действий, разработанный специально для такой ситуации...
— Эллиот... — недовольным тоном бросил помощник президента по национальной безопасности Рассел. Совершенно ясно, что каждый из
— Я говорил с генералом Эллиотом незадолго до начала операции по усилению охраны посольства, — пояснил Кертис. — Сразу после того, как его включили во второй список лиц, имеющих доступ к информации. Как вы помните, он вел себя необычайно спокойно для человека, чьи трое старших офицеров принимают участие в операции. Под моим нажимом генерал Эллиот рассказал мне о собственной операции, которую он задумал как резервную. Если бы операция «Краснохвостый Ястреб» была отменена или провалилась, генерал Эллиот вместе с подразделением Управления поддержки разведопераций под кодовым наименованием «Отчаянный волшебник» намеревался предпринять попытку освободить Люгера.
— А кто ему позволил это? — взорвался президент.
Не получив немедленного ответа от Кертиса, президент вытаращил глаза, осознавая ситуацию и приходя в ярость.
— Я понял. Он не собирался ни у кого спрашивать разрешения. Эллиот хотел сам осуществить эту операцию, верно?..
— Объявив его немедленно арестованным, я приказал ему отменить операцию и вернуть свои самолеты на базу. — Кертис не ответил на конкретный вопрос президента, от чего тот еще больше разозлился, и все же продолжил: — Его часть выполнила приказ...
Рассел покачал головой.
— Да он что, рехнулся? Что, черт побери, возомнил о себе этот Эллиот? Его надо не держать под арестом, а расстрелять!..
— Возможно. — Кертис согласно кивнул. — Только вы не учитываете одной вещи, Джордж: в настоящий момент у нас нет лучшего варианта. Он собрал в один мощный кулак воздушные, морские и наземные силы, у него сотня морских пехотинцев, два штурмовых самолета-вертолета и шесть модифицированных бомбардировщиков В-52, нигде не зарегистрированных. Он изложил мне план своей операции, в ходе которой намеревался уничтожить половину белорусских войск в Литве за одну ночь, а затем вывезти морских пехотинцев из «Физикоуса» в посольство или вообще за пределы Литвы. Мой штаб внимательно изучил этот план, и мы пришли к выводу, что при небольшом везении и некоторой помощи со стороны Литовских Сил Самообороны он вполне осуществим. И, кроме того, все это он может сделать за четырнадцать часов.
— Четырнадцать часов! — недоверчиво воскликнул президент. — Но, по-моему, вы говорили, что для организации полномасштабной воздушной операции требуется как минимум двадцать четыре часа.
— Сэр, но генерал Эллиот уже развернул свои войска, — пояснил Кертис. — В Центре в его подчинении находится группа высококвалифицированных пилотов, инженеров и ученых, и еще у него есть самые современные экспериментальные самолеты и оружие. Эллиот уже много лет руководит Центром — он его сердце и душа, кумир людей, которые работают там. Их величайшим триумфом была операция, осуществленная «Старым псом». И когда он сообщил своим людям, что собирается спасти героя этой операции Люгера, который находится в тюрьме в Литве, его все поддержали. В условиях военного положения его Центр превращается, может быть, в самую мощную боевую часть в Соединенных Штатах. Уже завтра, ранним вечером по литовскому времени, то есть в три часа дня по вашингтонскому, наши мощные ударные силы смогут появиться над территорией Литвы. Я бы хотел доложить вам и всем присутствующим план операции Эллиота, и посоветовал бы разрешить его самолетам вылететь из Невады в район Балтийского моря. Если ситуация улучшится,
Кертис замолчал, оценивая настроение президента и его советников. На лице президента были написаны сомнения и злость, и все же он не осыпал проклятьями Эллиота, как того ожидал Кертис. Все остальные молчали, ожидая решения президента, перед которым стояла такая реальная, такая осязаемая проблема выбора. Оба варианта были как опасными, так и обнадеживающими, и все же президент не решался довериться такому храброму, но потенциально опасному психу, каким являлся Брэд Эллиот.
— Черт побери, генерал, — выругался президент и замотал головой, уже совсем выходя из себя, — как только Эллиоту могло прийти в голову такое? Только прошу, не говорите, что нам нужны такие парни, как Эллиот, — у меня от него кошмары по ночам.
Кертис решил промолчать.
Президент провел ладонью по лицу, пытаясь снять напряжение с глаз, и промолвил со вздохом:
— Немедленно доставьте сюда Эллиота. И чем быстрее, тем лучше.
Посольство Соединенных Штатов,
Зона свободной торговли, Вильнюс, Литва,
13 апреля, 05.02 по вильнюсскому времени.
Майор Юргенсен посмотрел на «Морской молот» и с сожалением покачал головой. Гондола правого двигателя напоминала увядший цветок, винты были сложены, сама гондола повернута горизонтально, листы обшивки сняты, двери болтались, словно куски коры, ободранной с дерева бобром. Лужайка перед зданием посольства, еще недавно такая ухоженная, была истоптана и запачкана гидравлической жидкостью и маслом.
— И все эти повреждения — от огня стрелкового оружия, сержант? — спросил Юргенсен.
Сержант, руководивший ремонтом поврежденного самолета, тихо выругался и ответил:
— Закон подлости, сэр. Это не массированная атака, а всего лишь один удачный выстрел. Лучшего и придумать нельзя. Как будто этот парень точно знал, какую трубку будет сложнее всего заменить в полевых условиях, и аккуратно пробил ее.
— А пробовали взять детали с «Жеребца-Супер»? — спросил Юргенсен, кивнув в сторону второго поврежденного вертолета. Экипаж «Жеребца» несколько минут назад объявил, что в этих условиях исправить повреждения невозможно, и теперь с сожалением наблюдал, как с него снимали детали для «Молота», который гораздо лучше подходил для эвакуации из Литвы обнаруженного в «Физикоусе» американского офицера ВВС и вывоза секретных документов, потому что мог пролететь гораздо большее расстояние с тем небольшим запасом топлива, что оставалось в посольстве.
— Мы так и делаем, сэр, — ответил сержант. — У них не очень много общих деталей. Но, к счастью, шланги одинаковые. Когда закончим, сэр, «Молот» будет как новенький. Ремонтируем капитально, а не временно. — Бросив взгляд на двигатель, сержант нахмурился и добавил: — А знаете что, сэр, надо предложить конструкторам подумать, как поставить кевларовые пластины на кожухи двигателей, хотя бы в самых уязвимых местах.
— Об этом потом, сержант. Я хочу знать, через сколько минут мы сможем забрать штурмовую группу.
— Ремонт потребует еще несколько минут, сэр, потом закроем обшивку и проведем проверку на земле. А затем еще надо будет установить на место вооружение. Но это тоже дело нескольких минут. В общей сложности — скажем, минут десять — пятнадцать.
Юргенсен прикинул, что более реальным будет срок минут двадцать — тридцать.
— Сообщите, когда все будет готово, — приказал он. — Подвески с оружием для поддержки с воздуха не ставьте. Выполняйте. — Затем Юргенсен направился к радиостанции, установленной в коридоре заднего входа в посольство. — Есть что-нибудь? — спросил он у радиста.