Ночи дождей и звезд
Шрифт:
— Конечно, хочет, это несомненно, — удивилась Эльза.
— Почему вы считаете это очевидным? — не понял он.
— Потому что мой отец ушел от нас, когда я была ребенком. Я бы все отдала за то, чтобы он позвонил и сказал, что возвращается домой и будет жить на одной улице с нами, и я смогла бы видеть его каждый день. Это было бы просто счастье. Но этого не случилось.
Томас смотрел на нее, потрясенный. У нее это прозвучало так просто и ясно. Он обнял ее за плечи и повел туда, где они взяли напрокат ярко раскрашенную лодку.
В
— Это хорошее место само по себе, и от Афин недалеко, — объяснила Вонни. — Там много прекрасных маленьких рыбных ресторанчиков, а еще большая бронзовая статуя Аполлона… но у нас на все это нет времени.
— Знаете, я немного боюсь снова встретиться с ним, — беспокоилась Фиона.
— Но он же любит тебя, он будет рад тебя видеть, не так ли? — с неуверенностью произнесла Вонни.
— Да, конечно. Только мы не знаем сумму залога, и я не уверена, что достану денег, когда узнаю. В Дублине мне с этим вряд ли помогут. Придется сказать, что деньги нужны на что-то другое.
Вонни промолчала.
— Но, конечно, он будет рад видеть родное лицо.
— Ты не боишься увидеться с ним, да? — спросила Вонни.
— Думаю, каждый немного нервничает, когда речь идет о любимом человеке, — сказала Фиона. — Здесь все зависит от силы влияния, не так ли?
Йоргис позвонил коллегам, чтобы в полиции знали, что Вонни и Фиона на пути к ним. Он вкратце описал ситуацию и кто они такие. Полицейский в Афинах выслушал его до конца.
— Ну что же, если эта дурочка сможет добыть деньги и вытащить его подальше от наших глаз, мы будем очень рады, — сказал он, усмехнувшись. — Готовы даже сами дать ей денег, только бы избавиться от него.
У входа в полицию Фиона остановилась, чтобы подкрасить личико и причесаться. Вонни с изумлением наблюдала, как она пыталась загримировать синяк на лице и уложила волосы так, чтобы его не было видно. Она подкрасила губы и надушилась за ушами и на запястьях.
Чтобы ободриться, она даже улыбнулась себе в зеркальце.
— Я готова, — сказала она Вонни дрожащим голосом.
Шейну об их прибытии сообщили только за десять минут.
— Она достала деньги? — спросил он.
— Какие деньги? — удивился Димитрий, молодой полицейский.
— Деньги, которые вы, кровососы, хотите за права человека! — крикнул Шейн, пнув решетку ногой.
— Вам нужна чистая рубашка, чтобы встретиться с девушкой? — невозмутимо поинтересовался Димитрий.
— Хочешь, чтобы все выглядело прилично… Нет, мне не нужна эта гребаная рубашка, хочу, чтобы она увидела все как есть.
— Они скоро будут здесь, — коротко доложил полицейский.
— Они?
— С ней еще одна женщина из Агия-Анны.
— Еще одна убогая. Как это похоже на Фиону. Нашла наконец-то время добраться сюда и прихватила с собой кого-то для спектакля.
Запирая дверь, Димитрий задумался над природой любви. Он сам собирался жениться. Это был цельный, надежный человек, и порой ему казалось, что он, может быть, слишком скучен для его красавицы невесты. Многие говорили, что девушки любят рисковать. Старый полицейский из Агия-Анны рассказал, что та, которая сейчас ехала к ним на свидание с Шейном, работала медсестрой. Нежное создание, хорошенькая… Куколка, как сказали они. Но не стоит делать обобщений.
— Сколько вам лет, Андреас?
— Шестьдесят девять.
— Моему отцу шестьдесят шесть, и он умирает, — вздохнул Дэвид.
— О, Дэвид, очень грустно слышать это, ужасно тяжело.
— Спасибо, Андреас, друг мой. Знаю, что вы искренни.
— Ты поедешь домой повидаться с ним?
— Да, поеду, конечно поеду.
— Он будет очень рад увидеть тебя. Поверь мне. Знаю, все очень недоумевали, когда Вонни посоветовала тебе… — Андреас был в нерешительности.
— Да, я разозлился, но оказалось, что она права. Я попытался отыскать ее и поблагодарить, но не нашел…
— Она сегодня уехала в Афины, но вечером вернется.
— Если бы вы заболели, Андреас, что бы вы хотели услышать от своего сына?
— Думаю, был бы рад узнать, что оказался хорошим отцом для него.
— Скажу это, когда буду дома, — пообещал Дэвид.
— Он будет рад услышать, Дэвид.
Фиону и Вонни провели к камере заключения Шейна.
Димитрий открыл дверь.
— Ваши друзья уже здесь, — сухо произнес он.
— Шейн! — воскликнула Фиона.
— Ты не особенно спешила.
— Я не знала до вчерашнего дня, где ты. — Она бросилась к нему.
— Ах, какая новость. — Шейн увернулся от ее объятий.
— Это я во всем виновата. Не сказала, что ты пытался связаться с ней, — призналась Вонни.
— А кто ты такая? — спросил Шейн.
— Меня зовут Вонни, из Ирландии, но живу в Агия-Анне уже более тридцати лет. Почти местная теперь.
— Что ты здесь делаешь? — удивился он.
— Я с Фионой, помогаю ей встретиться с тобой.
— Ладно, спасибо. Не могла бы ты слинять отсюда и оставить меня с моей девчонкой? — попросил он, нахмурившись.
— Как скажет Фиона, — ласково произнесла Вонни.
— Не как Фиона скажет, а как я скажу, — возмутился Шейн.
— Может быть, обождете меня недолго снаружи, Вонни? — взмолилась Фиона.
— Я рядом, если что, Фиона, — шепнула Вонни и вышла.
Димитрий тоже остался за дверью.
— Дэн пирази, — обратилась она к нему.
— Что? — встревожился он.
— Я живу здесь много лет, — повторила она на его родном языке. — Замужем за греком, у меня сын грек, постарше тебя. «Дэн пирази» значит «не важно, ничто не важно». Эта дурочка собирается простить все этому подонку.