Ночи под каменным мостом. Снег святого Петра

Перуц Лео

– А потом он отвернулся к стене и умер? – осведомился Каплирж.

– Да, потом он сразу же умер, – подтвердил Заруба.

– И с тех пор все Зарубы поступали именно так, как требовали эти пророческие слова? – Каплирж задумался. – Смотри, Петр, у нас в стране в каждой семье есть такие истории. Или моя бабушка не рассказывала мне о Каплирже, который упоил короля Вацлава Ленивого после того, как эти герои три дня и три ночи пили вдвоем в Старом Граде? А другой Каплирж, как говорят, убил последнего богемского дракона: этот зверек, должно быть, жил там, где теперь стоит Хопфен. Но если даже допустить, что твоя история – такая же святая правда, как само Евангелие, то это все

равно не доказывает, что Жижка был пророком. Герой войны и свободы – да, с этим никто не поспорит, но что-то я никогда не слыхивал о том, что он был еще и пророком.

– Не забывай, Жижка тогда уже был слепым. Он потерял на войне сперва один глаз, а потом и второй, – объяснил Заруба. – Иногда Бог дает слепым пророческий дар, позволяя им видеть будущее духовным взором. И я верю в предсказание Жижки так же свято, как верили в него мой отец и дед. Я верю, что некоему Зарубе суждено возродить старую чешскую свободу, а может быть, и стать… Короче говоря, я не стану есть с императорского стола.

– Пусть будет, как ты хочешь, – ответил Иржи Каплирж. – Я-то не собираюсь спасать чешскую свободу. Я держусь другого: где мне играют, там и танцую, где предлагают – там и беру. Итак, с богом, Петр, встретимся вечером у меня в гостинице.

И с этим он ушел.

Теперь Петр Заруба пребывал в поистине скверном настроении. Он-то рассчитывал, что богатый Иржи пригласит его отобедать в своей гостинице – поступить иначе с родственником было бы просто неприлично. И вот что из этого вышло! Он и двое его товарищей вели общее хозяйство. Одна жившая по соседству добрая женщина согласилась обслуживать их кухню, но все равно с едой у них было весьма неважно. Приди он сейчас домой, он не нашел бы там ничего, кроме рубленого ливера в горчичном соусе с неизменным печеньем либо окропленных сливовым муссом и посыпанных тертым белым сыром пампушек. Оба эти простых блюда осточертели ему до тоски зеленой, ибо он с утомительной регулярностью получал их каждую неделю – ливер по четным, пампушки по нечетным дням.

Когда он спустился с моста через Влтаву, ему довелось проходить мимо уставленного обеденными столиками сада при гостинице. У калитки, улыбаясь и приветствуя его, стоял хозяин. Петр Заруба был человеком экономным и весьма неохотно отдавал свои деньги рестораторам. Но этот выглядел так, словно у него на уме было только благо его гостей, и, поймав на себе его приветливый и располагающий взгляд, Заруба подумал: «А, что там, не головой же я рискую! Один-то раз в жизни можно и раскошелиться». Остановившись, он спросил, что ему могут предложить поесть.

– Я еще не знаю, что там приготовили мои француз с итальянцем, – отвечал хозяин. – Но одно могу сказать пану твердо: будет четыре основных и восемь малых перемен, да к тому же перед десертом подадут блюдо-сюрприз. И за все это пану нужно заплатить каких-то три серебряных богемских гроша. Но это сущие пустяки за такой обед. Правда, пану придется полчаса обождать.

Богемский грош был не какой-нибудь завалящей монеткой, а увесистым звонким серебреником. Но за обед из двенадцати блюд, да еще с сюрпризом в конце, три гроша и вправду было недорого. А потому Петр Заруба вошел в сад и занял одно из мест за уже накрытым столом.

За столиками сидело еще восемь или девять гостей. Казалось, они хорошо знали друг друга, ибо были заняты мирной беседой и не выражали ни малейшего нетерпения по поводу необычно долгого ожидания еды. Так прошел почти час. Наконец хозяин подошел к столу Петра Зарубы и выразил желание лично обслужить столь высокородного пана. Через минуту он принес первое из обещанных двенадцати блюд и сказал:

– Пану это должно понравиться.

Тонко приготовленный суп из дичи, называемый potage chassieur [9] .

9

Охотничий суп (фр.).

После супа он подал две различные яичницы. Первая была приготовлена по-крестьянски, вторая – с крошеным луком и травкой-купырем. Затем последовали молоки карпов с трюфелями и заливное из курицы.

После короткой паузы явилось роскошно сервированное хозяином первое из четырех главных блюд: фаршированная щука. За нею – фрикассе из почек, обжаренных в сале, с гарниром из спаржи в мясном соусе; за фрикассе – телячий язык и окорочек поросенка с молодым сладким горошком.

Петр Заруба с некоторым состраданием подумал о друзьях-студентах, которые сейчас набивали животы рубленым ливером или сливовыми пампушками. Он уже не сокрушался, что Иржи Каплирж не пригласил его в гостиницу, ибо лучше, чем здесь, вряд ли где-нибудь могло быть. Жареного фазана со сборным гарниром он уже только попробовал. А ведь за ним еще последовало обещанное сюрпризное блюдо: перепела на поджаренных ломтиках хлеба! В заключение же явились марципановые шарики в сахарной пудре, грозди итальянского винограда и острый венгерский сыр.

Петр Заруба уже несколько устал и за десертом начал подремывать. Он сидел и представлял себе: так вот, наверное, обедает аббат Страховского монастыря по большим праздникам. Но, несмотря на одолевшую его сонливость, он сразу же узнал Иржи Каплиржа, который с красным от гнева лицом бежал мимо сада по улице, размахивая руками и отчаянно ругаясь вслух.

Он окликнул родича.

– Эй, Иржи! Заходи сюда, Иржи! Я здесь! Иржи остановился, вытер пот с лица, вошел в сад и, кивнув Зарубе, оперся руками о столешницу.

– Не ожидал увидеть меня так рано, Петр? – спросил он сумрачно. – Хорошо, что у меня есть человек, с которым можно поговорить! Я так зол на этих придворных сидельцев, что теперь уж, кажется, до самой смерти не перемолвлюсь с ними ни словом!

– Отчего же ты так сердит? – спросил Петр, слегка зевнув. Иржи Каплирж со скрипом рухнул на стул.

– Это все из-за Остерштока, – сообщил он. – Он сказал, что сейчас не может заплатить. У него, мол, ничего нет. Ну и пошло-поехало: у них-де в замке всегда так тяжело с деньгами, и уж я-то, как близкий родственник, мог бы набраться терпения и приехать как-нибудь в другой раз…

– А ты с Остерштоком и впрямь близкая родня? – полусонно спросил Заруба.

– Родня? – сердито вскричал Каплирж. – Петух моего дедушки, может быть, разок покричал у курятника его матушки – вот тебе и вся родня! А потом он повел меня к первому секретарю, и опять все сначала: «у нас ничего нет» да «откуда нам взять». Герр секретарь сказал мне, что от императора отовсюду требуют денег, и предъявил мне целую охапку прошений и заемных писем – о, небо, и все так! Знаешь, Петр, куда текут имперские деньги? Герр фон Колонич, командующий войсками в Венгрии, нуждается в золоте для содержания пограничной стражи. Комендант крепости Рааб жалуется на нехватку огнеприпасов, которую надо срочно восполнить. Вице-король Линца требует денег на строительные затеи Его Величества. Три тигра, что в прошлом году доставлены из Флоренции в зоосад императора, до сих пор не оплачены. Граф Вольф фон Дегенфельд ждет от императора милостивого подарка в качестве вознаграждения за сорокалетнюю службу. Дворцовые латники с зимы не получали жалования и уже начинают ворчать и нарушать дисциплину…