Ночи под каменным мостом. Снег святого Петра

Перуц Лео

Но наш поединок вдруг принял непредвиденный оборот.

На мой очередной удар, которым мне удалось отклонить рапиру Федерико в сторону, тот ответил рядом чрезвычайно искусных притворных выпадов. Я понял, что недооценил своего противника. Еще до того, как я успел разгадать его намерения, тот нанес круговой удар, который я смог отвести лишь наполовину и который достиг моего плеча.

– «Туше» [44] , – отметил я и вновь встал в исходную позицию. Я был ужасно зол на себя и не мог понять, как допустил промах. За последние

годы я получил два приза на фехтовальных турнирах, а моим противником был всего лишь подросток, начинающий фехтовальщик.

44

В фехтовании – легкое касание рапирой, засчитываемое поражение.

– Удачный удар, – сказал я и вдруг заметил, что моя рубашка над левым плечом надорвана и из небольшой царапины выступили капли крови. Только теперь я увидел, что на конце рапиры моего противника не было так называемой «пуговки», того обтянутого кожей шарика, который предупреждает возможность ранений при фехтовальных состязаниях. Направленное против меня оружие было смертоносным.

– Знаете ли вы, что у вашего клинка нет предохранительной пуговки? – спросил я.

– Как и у вашего, – ответил он мне.

В первый момент я даже не сообразил, что он хотел этим сказать. Я посмотрел на него с изумлением. Он спокойно выдержал мой взгляд. Только теперь я понял, в чем дело.

– Неужели вы думаете, что я стану драться на дуэли со школьником?

Я не сказал этого, а только хотел сказать. Его взор – взор этих больших, синих, как ирис, глаз, отливавших серебристым блеском, – помешал мне произнести эти слова вслух. Затем во мне произошло нечто такое, что я и поныне еще не в состоянии объяснить.

Может быть, здесь сыграло роль озлобление по поводу того, что я позволил ему тушировать себя, или желание реванша и стремление загладить свою неудачу? Нет. Ни одного из этих мотивов у меня, конечно же, не было. На меня подействовало, каким-то странным образом подавляя мою волю, выражение лица Федерико и его взгляд. Я вдруг почувствовал, что стою лицом к лицу не с мальчиком, а с мужчиной – мужчиной, которого я оскорбил, усомнившись в его мужестве, и которому я обязан дать удовлетворение.

– Ну что? Вы готовы? – услышал я голос Федерико.

Я утратил всякое самообладание и перестал здраво мыслить. Я ощущал только страстное желание помериться с ним силами, сразиться, как в настоящем бою.

– Начинайте! – воскликнул я, и наши клинки скрестились.

Я припоминаю, что вначале у меня было нечто вроде плана. Я все еще был убежден, что я сильнее своего противника и что от меня зависит придать ходу поединка то или иное направление. Я не хотел ранить Федерико, я хотел только ограничиться зашитой, свести все его выпады на нет и в подходящий момент выбить оружие из его руки.

Но дело приняло совсем иной оборот.

Уже по первым ударам Федерико я понял, что до сих пор он только играл со мной. Теперь он относился к нашему поединку серьезно. Я имел дело с чрезвычайно искусным фехтовальщиком и непримиримым врагом. Он нападал на меня с такой смелостью, такой страстностью и одновременно с такой осторожностью,

каких я не встречал доселе ни у одного из своих противников. «С кем я дерусь?» – спрашивал я самого себя, отступая шаг за шагом назад. Кто этот грозный противник? Чье у него лицо? Откуда у него взялся этот неудержимый и бурный темперамент?

Я больше не думал о том, чтобы ограничиваться защитой. Я видел, что на карту поставлена моя жизнь, и перешел в нападение, но он без особых усилий отбивал все мои выпады. С ужасом я убедился, что не имею ни малейших шансов на успех. Он оттеснил меня к самой стене. Рука моя устала, и я понял, что погиб. Я сознавал, что в ближайшую секунду последует заключительный удар… В отчаянии собрав все оставшиеся силы, я пытался отсрочить неизбежный конец. Мною овладел страх…

– Прекратить! – раздался вдруг чей-то голос.

Мы подняли наши клинки кверху.

– Ну как, доктор, вы довольны моим учеником? – спросил барон.

Мне кажется, что я засмеялся. Истерический смех – вот и все, к чему свелся мой ответ.

– Теперь я возьму на себя руководство поединком, – продолжал барон. – Федерико! Один шаг назад. Еще один. Я буду тебе подсказывать удары. Тот, кто окажется тушированным, обязан сам об этом заявить. Внимание! Начинайте.

С молниеносной быстротой он стал подсказывать удары, и с такой же быстротой Федерико выполнял его приказания. И вдруг рапира вылетела из моей руки. Федерико поднял ее и подал мне. Затем он молча протянул мне руку.

Барон проводил меня до ворот парка.

– Для своих пятнадцати лет Федерико довольно хорошо фехтует, не правда ли? – заметил он, прощаясь со мною.

– Ему только пятнадцать лет? – спросил я. – Но он не производит впечатления мальчика, он настоящий мужчина.

Барон отпустил мою руку.

– Да, он мужчина. Он уже взрослый, – сказал барон, и по его лицу скользнула неясная тень, – Представители того рода, из которого он происходит, очень рано мужают.

По пути домой мною овладело очень странное состояние. Мне казалось, что я не иду, а парю над деревенской дорогой. Порою во сне испытываешь ощущение, словно тебя несет порывом ветра. Вот и сейчас я чувствовал себя бестелесным, лишенным всякого веса и вместе с тем очень взволнованным и почти потрясенным. Появилась Бибиш и вступила за моей спиной с кем-то в поединок. Поединок не на жизнь, а на смерть. Все мое существо было взбудоражено, и острее, чем когда-либо, я ощущал, что живу полной жизнью. Мне кажется, я был очень счастлив в это утро.

В моем кабинете меня дожидалась какая-то старушонка, мать лавочника из соседнего дома. Она жаловалась на сильный кашель, стесненное дыхание, боль при глотании и царапанье в горле.

Я посмотрел на нее с недоумением и крайним изумлением.

Я совершенно позабыл, что состою здесь деревенским врачом.

Глава 9

Я ее встретил…

Я встретил Бибиш неделей позже. Это было в обеденное время: на деревенской улице дрались собаки, лавочник стоял перед дверями своего заведения и кричал мне, что наступает оттепель. Я пошел дальше, завернул за угол и увидел автомобиль марки «кадиллак»…