Ночи в раю

Лермэн Рода

Ничего не случится, подумала она, словно прячась, обхватила себя руками и вернулась еще раз посмотреть на картины. Может быть, какие-то дети, поверив в легенду о спрятанном золоте, ищут здесь его, но они вряд ли причинят ей вред.

Элекси улыбнулась. На картине была изображена на самом деле великолепная пара: Пьер — сама мужественность, а его Юджиния — прекрасна.

— Если ты и являешься в образе привидения, — тихо прошептала она, обращаясь к изображению Пьера, — ты, конечно, не будешь меня беспокоить: я — твоя

плоть и кровь…

— И часто вы разговариваете с картинами?

Удивившись, она обернулась. Рекс, небрежно опершись о дверную раму, наблюдал за ней.

— Иногда, по настроению.

Морроу подождал немного и затем произнес:

— Наверху никого нет. Если кто-то и был в доме, то уже определенно ушел. Или ушла.

— Хорошо.

— Хотите, чтобы я все-таки вызвал полицию?

— Вы думаете, следует?

Она поняла, что Морроу все еще ей не верит или считает ее нервнобольной. А может быть, он даже чувствует себя немного виноватым в ее теперешнем состоянии, потому что напал на нее прошлой ночью.

Рекс, помолчав, пожал плечами.

— Кто бы это ни был, он исчез. Может быть, какой-нибудь подросток из города ищет деньги Пьера? Вероятно, он убежал через разбитое окно. Вам нужно его починить.

— Я сделаю это, завтра же. Первым делом. Может быть, действительно кто-то искал деньги Пьера? Для нумизмата или историка эти деньги Конфедерации могут представлять какую-то ценность?

— Могут. Их можно коллекционировать.

— Я бы выпила бутылочку вашего пива, поскольку оно все еще в моем холодильнике.

— Угощайтесь.

Она колебалась. Потом произнесла:

— Не хотите ли и вы?

Рекс тоже колебался. Как будто и он чувствовал, что что-то происходит. Потом пожал плечами, и уголки его губ изогнулись в улыбке, печальной, по-мужски привлекательной и вкрадчивой.

— Конечно. Почему бы и нет?

Глава 3

Элекси быстро пропустила Рекса в дверь и поспешила на кухню. Она открыла холодильник, чтобы достать две бутылки пива.

— Не вы ли поддерживаете чистоту на кухне? — мимоходом спросила она. Кухня была безупречно чистой. Все остальное в доме было покрыто пылью.

— В какой-то мере. Ко мне домой два раза в неделю приходит женщина и помогает по хозяйству. Около часа она проводит и в этом доме.

Элекси кивнула и, протянув ему бутылку пива, прошла мимо него, почему-то решив посидеть в общей комнате, хотя на кухне было гораздо чище. Она знала, что он следует за ней. Опустившись на викторианский диван, Элекси обнаружила, что ужасно устала. Морроу сел напротив, оседлав стул с прямой спинкой.

— Ну? — вкрадчиво сказал он, приподняв темные брови.

— Что ну?

— Не хотите мне что-нибудь рассказать?

— О чем?

— Ну, например, о большом скандале, в котором замешана единственная и неповторимая Элекси Джордан.

Элекси

решила, что только писатель мог бы выразиться столь омерзительно. Но отрицать сам факт скандала она не могла и спокойно ответила:

— С какой это стати?

— Потому что мне это интересно.

— Великолепно, — сказала она иронично. — Я должна вывернуть себя наружу только лишь потому, что вы писатель. Хорошая мысль.

Рекс рассмеялся.

— Я описываю ужас и тревогу людей, мыльные оперы не в моем вкусе. Обо мне можете не беспокоиться.

— Разве вы не читали о моих приключениях в газетах?

— Я читаю только первую страницу, когда сижу в очереди к парикмахеру. В одной газете писали, что вы ушли от мужа к другому мужчине. В другой, что Джон Винто ушел от вас. В некоторых газетах писали, что вы ненавидите друг друга и за всем этим скрываются темные семейные тайны. Также утверждают, что знаменитый оператор и его известная во всем мире жена все еще в хороших отношениях друг с другом. Так, что же на самом деле?

Элекси откинулась на диване, закрыв глаза. Она так устала от любопытства посторонних. Хотя процедура развода закончилась еще год назад, она все еще ощущала некоторую боль.

— Кто знает, в чем правда, — сказала она, не открывая глаз.

Она не понимала, почему должна исповедоваться именно Рексу Морроу. Они не очень дружелюбно относились друг к другу, ни один из них не доверяет противоположному полу и все же, хотя он откровенно признался, что желает иметь полуостров в своем личном распоряжении, она почему-то чувствовала, что может довериться ему. В том, что касалось лично ее, о чем она не могла говорить ни с кем. Она сбросила туфли и поджала под себя ноги в чулках, потом сделала еще один большой глоток пива. Она не ела весь день, и несколько глотков алкоголя согрели и дали уверенность.

— Достаточно сказать, что все это длилось достаточно долго. Была не одна женщина, их было много. Более того, Джон никогда не осознавал, что женат и несет определенные обязанности, он считал, что приобрел собственность. Но теперь это не имеет никакого значения.

— Вы его боитесь.

Это было утверждение, не вопрос.

— Нет! Нет! Как вы…

Она остановилась, ей не хотелось затрагивать свои отношения с Джоном.

— Все-таки, да, — мягко сказал он. — Я задел ваше больное место. Прошу прощения.

— Не извиняйтесь. Я его не боюсь. Правда.

— Вы лжете, но давайте на время оставим этот вопрос.

— Не лгу…

— Лжете. Случилось что-то несправедливое.

— Э-э… — смутившись, пробормотала она. — Сюжет становится запуганным.

Морроу улыбнулся ей. Элекси почувствовала, что ее больше не раздражает тембр его голоса, и то, что он узнал так много, больше уже не казалось таким страшным.

— Вы не должны больше бояться, — мягко сказал он.