Ночная музыка
Шрифт:
– Спорим, о Мэтте вы наверняка говорите. Типа что там еще у него на уме. Она небось позвонила сообщить тебе, что ты совершила мезальянс, разве нет?
Лора повернулась к своему подносу. Если ее спина немного и напряглась, то мистер Поттисворт вряд ли это заметил.
– Я замужем уже восемнадцать лет, – сказала она. – И не думаю, что мое замужество – это горячие новости.
С кровати донеслось громкое сопение.
– А что там у тебя такое? Спорим, все холодное.
– Куриная запеканка с картофелем. И ничуть не холодная.
– Спорим, она уже успела остыть. Ланч определенно был холодным.
– На ланч был салат.
Из-под одеяла показалась голова в пигментных пятнах, покрытая редкими седыми волосами. На Лору уставились два прищуренных змеиных глаза.
– И зачем тебе такие обтягивающие штаны? Собираешься продемонстрировать мне свои прелести?
– Это джинсы. Сейчас все так ходят.
– Ты хочешь меня завести, вот и все дела. Хочешь, чтобы я сгорал от желания, хочешь прикончить меня этими своими женскими штучками. Черная вдова, вот как называют женщин вроде тебя. Уж кто-кто, а я точно знаю.
Она пропустила его реплику мимо ушей.
– Я принесла вам немного коричневого соуса для картофеля. Положить на край тарелки?
– Я вижу все твои выпуклости.
– Или лучше тертого сыра?
– Через твою майку. Прекрасно вижу. Ты что, решила меня соблазнить?
– Мистер Поттисворт, если вы не прекратите безобразничать, я больше не буду приносить вам обед. Никогда. И перестаньте глазеть на мои… выпуклости. Сейчас же.
– Тогда не смей надевать просвечивающие бюстгальтеры. Вот в мое время уважающие себя женщины носили сорочки. Да-да, сорочки из тонкого хлопка. – Он приподнялся на подушках, артритные руки задвигались в такт воспоминаниям. – Правда, какое-никакое, а удовольствие я тебе обещаю.
Лора Маккарти повернулась спиной к старику и сосчитала до десяти. Она исподтишка осмотрела футболку, пытаясь понять, действительно ли из-под нее так хорошо виден лифчик. На прошлой неделе старик сообщил ей, что у него ухудшается зрение.
– Ты прислала мне ланч с этим своим мальчишкой. Так из него словечка было не вытянуть.
Старик принялся за еду. И комната сразу наполнилась чмокающими звуками, словно где-то рядом засорилась канализация.
– Ну, подростки не слишком-то разговорчивы.
– Грубиян. Вот он кто. Ты должна ему сказать.
– Непременно, – ответила она.
Она кружила по комнате, составляя стаканы и кружки на пустой поднос.
– Днем мне бывает так одиноко. Разве что Байрон приходит после ланча, но он только и умеет, что трендеть о своих треклятых живых изгородях и кроликах.
– Я ведь уже говорила, что к вам могут приходить из социальной службы. Ну, прибирались бы тут чуть-чуть, болтали бы с вами. Хоть каждый день, если захотите.
– Социальная служба, – скривился он, тонкая струйка соуса потекла у него по подбородку. – Не хочу, чтобы эти прохиндеи совали нос в мои дела.
– Как вам будет угодно.
– Тебе не понять, я ведь один как перст, а это так тяжело… – завел он свою шарманку, и Лора стала привычно думать о своем.
Она наизусть знала весь длинный перечень его невзгод: никто не понимает, как невыносимо жить без семьи, быть прикованным к постели и совершенно беспомощным, отданным на милость чужих людей… Она столько раз слышала вариации на данную тему, что могла продолжить за него сию пространную речь.
– Ведь у такого несчастного старика, как я, никого нет, только ты да Мэтт. И некому передать все свое, лично мне давно не нужное добро… Ты даже не представляешь, как тяжело быть таким одиноким. – Он перешел на шепот и, казалось, вот-вот расплачется.
Она сразу смягчилась:
– Я уже говорила вам: вы не одиноки. По крайней мере, пока мы живем по соседству.
– Вы не останетесь обделенными, когда меня не станет. Ты ведь знаешь, да? Та мебель, что в амбаре, после моей смерти будет вашей.
– Мистер Поттисворт, вы не должны так говорить.
– И это еще не все, ведь я человек слова. И я не забуду, что вы делали для меня все эти годы. – Он покосился на поднос. – Это что, мой рисовый пудинг?
– Нет, это чудесная яблочная шарлотка.
Старик положил нож и вилку:
– Но сегодня же вторник.
– Ну, я решила сделать шарлотку. У меня закончился рис для пудинга, а съездить в супермаркет так и не удалось.
– Не люблю шарлотку.
– Нет любите.
– Спорим, ты здорово порезвилась в моем яблоневом саду. – (Лора сделала глубокий вдох.) – Ты только прикидываешься такой славной. И вообще, постоянно врешь, чтобы заполучить то, чего действительно хочешь.
– Я купила яблоки в супермаркете, – процедила Лора сквозь стиснутые зубы.
– Ты же сама говорила, что тебе было туда не выбраться.
– Я купила их три дня назад.
– Тогда ума не приложу, почему ты не могла при этом купить немного риса для пудинга. Представляю, что думает о тебе твой муженек. Похоже, ты ублажаешь его совсем другим способом. – Он похотливо ухмыльнулся мокрыми губами, и она на секунду увидела его челюсти, впившиеся в куриную запеканку.
К приходу мужа Лора уже успела закончить с мытьем посуды и теперь стояла за гладильной доской, яростно отпаривая и разглаживая воротнички и манжеты его рубашек.
– Все в порядке, любимая? – Мэтт Маккарти наклонился поцеловать жену и сразу заметил ее пылающие щеки, упрямо выдвинутый вперед подбородок.
– Нет, ничего, черт возьми, не в порядке! С меня довольно.
Он снял рабочую куртку с отвисшими от инструментов карманами и небрежно бросил на спинку стула. Мэтт очень устал, и мысль о том, что ему предстоит утихомиривать Лору, приводила его в крайнее раздражение.
– Мистер Пи пялился на ее сиськи, – ухмыльнулся Энтони.
Сын сидел, положив ноги на кофейный столик, и отец, проходя мимо, небрежно спихнул их рукой.