Ночная охота (сборник)
Шрифт:
И это было лучшее место для откровенного разговора с Иваром Карлсеном, вдали от посторонних глаз. С другой стороны, в такой встрече был определенный риск.
– Господин сенатор, – в последний раз попытался убедить Гормена Пейнтер, – я по-прежнему считаю, что вам было бы лучше остаться в Лонгйире. Если вы нам понадобитесь, мы незамедлительно подключим вас к расследованию.
Пейнтер по-прежнему выдавал себя и своих спутников за сотрудников главного следственного отдела Министерства обороны. У них даже имелись соответствующие удостоверения.
– Я отправляюсь с вами, – решительно заявил
От Пейнтера не укрылось то, что сенатор обильно приправил кофе коньяком из бара. Впрочем, он его в этом нисколько не винил. За последние несколько часов Гормену пришлось получить столько тяжелых ударов. Карлсен был его близким товарищем, можно даже сказать, другом.
Тон Гормена стал резким.
– Если Ивар действительно приложил руку к гибели моего сына…
– Нам по-прежнему неизвестно, какое отношение он имеет к случившемуся, – неуверенно произнес Пейнтер.
На сенатора его слова не возымели никакого действия.
– Да он мне руку пожимал, твою мать!
Сверкнув глазами, Гормен ударил кулаком по столу, отчего задребезжали чашки и блюдца. Было очевидно, что отговорить его от поездки не удастся. Пейнтер прекрасно понимал, что на горечь утраты наложилась боль из-за предательства, однако сейчас ему меньше всего был нужен человек, готовый завестись с полоборота.
И все же у Гормена был один убедительный аргумент, и сейчас он снова его повторил:
– Без меня вы к Ивару не подойдете.
Пейнтер сложил руки на коленях, вынужденный признать правду. Карлсен вылетел за час до них, торопясь успеть до шторма, который надвигался со стороны полюса. Скорее всего, к тому времени как «Соверен» совершит посадку, глава «Виатуса» уже будет в хранилище семян. А меры безопасности там очень строгие, особенно если учесть, сколько высокопоставленных участников конференции прилетело вместе с Карлсеном.
Сенатор Гормен продолжал:
– Для того чтобы попасть внутрь, вам будут нужны я и мой пропуск. Даже ваши удостоверения не помогут вам преодолеть систему безопасности. Я же со своим пропуском смогу провести в хранилище по крайней мере одного из вас.
Уже было решено, что этим «одним» будет Пейнтер. Монку и Криду предстояло оставаться снаружи и быть готовыми в случае чего прийти на помощь.
Пейнтер также успел ознакомиться с системой безопасности хранилища семян. Подземный бункер герметически запирался прочными стальными дверями, многочисленные видеокамеры обеспечивали постоянное наблюдение, и это не считая пары тысяч белых медведей, которые свободно разгуливали по острову. Кроме того, по такому случаю для усиления безопасности на Шпицберген прибыло подразделение норвежской армии.
Так что присоединиться к экскурсии в подземное хранилище без помощи сенатора Гормена будет так же трудно, как и проникнуть в Форт-Нокс [21] .
Придя к такому выводу, Пейнтер в конце концов вынужден был сдаться. Выпрямившись в кресле, он обвел всех взглядом.
– В таком случае давайте до того, как приземлимся, оценим, что нам известно, а что нет. Важно как одно, так и другое. Как только самолет коснется бетонки, надо будет прыгать.
Монк кивнул.
21
Форт-Нокс –
– С чего начнем?
– С нашей главной цели, Ивара Карлсена. – Пейнтер перевел взгляд на Гормена. – Вы работали с ним много лет. Что можете о нем сказать?
Сенатор откинулся назад, стараясь обуздать свою ярость, однако его лицо оставалось непроницаемым.
– Если бы вы задали этот вопрос вчера, я бы ответил, что Ивар – прямой, честный человек, умеющий зарабатывать деньги, но при этом сознающий ту ответственность, которая приходит с огромным состоянием. Что-то вроде смеси Рокфеллера и президента Рузвельта.
– Как вы с ним познакомились?
– Через Римский клуб. Я вступил в члены клуба исключительно ради политических и деловых связей. Лучший способ сделать карьеру – тереться в обществе ведущих мировых промышленников, политиков и знаменитостей. – Гормен пожал плечами, нисколько не смущенный этим признанием. – Но затем я познакомился с Иваром. Его воодушевленность была прямо-таки электризующей, его слова никого не могли оставить равнодушным. Он твердо и искренне верит в то, что необходимо спасать мир, защищать будущее человечества. Ну да, возможно, некоторые его предложения по сдерживанию роста численности населения могут показаться крайностью. Обязательный контроль за рождаемостью, принудительная стерилизация, выплаты семьям, не желающим заводить детей. Однако кто-то должен делать этот непростой выбор. Вот что в первую очередь привлекло меня к Ивару. Его серьезный подход и рассудительность. Но я не был единственным, кого он допустил в свой «внутренний круг».
Пейнтер встрепенулся.
– Что вы имеете в виду?
– Среди членов Римского клуба Ивар набрал единомышленников, тех, кто разделял его взгляды относительно неизбежности решительных мер. Мы были чем-то вроде клуба внутри клуба. Каждый из нас выполнял для Карлсена определенную работу. Моя задача, как я уже говорил, заключалась в том, чтобы, используя свое политическое влияние, расширять область применения биотоплива. Но были и другие проекты, которыми занимались прочие члены нашего кружка.
– Все равно как пчелы? – спросил Монк, вспоминая ульи в подвалах научно-исследовательского центра «Виатуса». Он почесал распухшую от укуса щеку.
Сенатор пожал плечами:
– Ничего не могу сказать. Каждый занимался своим делом.
– В таком случае давайте поговорим о том, с чего все началось, – предложил Пейнтер. – О том, что стало толчком к кровопролитию. Все нити сходятся к генетическим исследованиям, которые проводятся в «Виатусе», и в первую очередь к кукурузе, устойчивой к засухе. Нам известно, что «Виатус» финансировал исследования в области экстремофилов. Специалистам компании удалось обнаружить в телах, сохранившихся в одном из болот Англии, какие-то грибковые организмы. – Пейнтер кивнул на Монка. – И нам известно, что исследования продолжаются и по сей день, причем тела, обнаруженные в лаборатории, скорее всего, попали туда с экспериментальной фермы в Мали.