Ночная тьма
Шрифт:
— Нет, — повторил я.., на сей раз потише, но тем не менее достаточно твердо.
— Ты не хочешь, чтобы мы с ней встретились? — задумчиво произнесла Элли.
Само собой, я этого не хотел. По-моему, это было вполне очевидно. А что-то там растолковывать я не собирался. Да и не знал, как это сделать.
— Это ни к чему, — упорствовал я. — Ты сама должна понимать. Ничего хорошего из этого не получится, я уверен.
— Думаешь, я ей не понравлюсь?
— Ты не можешь не понравиться, но все равно… Не знаю, как объяснить. Она скорей всего расстроится и смутится из-за того, что я женился..,
Элли задумчиво покачала головой:
— Неужели в наши дни есть еще люди, для которых это имеет значение?
— Еще бы! И у вас в Америке тоже!
— Да, — сказала она, — наверное, ты прав. Но если это человеку только на пользу…
— Ты хочешь сказать, если женитьба принесет ему кучу денег…
— Дело не только в деньгах.
— Нет, — возразил я, — именно в деньгах. Если у человека куча денег, то им восхищаются, на него смотрят с почтением, и тогда уже не имеет значения, где он родился.
— Но так везде, — заметила Элли.
— Прошу тебя, Элли, очень тебя прошу, не настаивай на визите к моей матери.
— Я все-таки думаю, что это нехорошо — не навестить ее.
— Ничего подобного. Позволь мне самому судить, что лучше для моей матери. Она расстроится, говорю тебе.
— Но ты должен хотя бы сообщить ей, что женился.
— Ладно, — кивнул я, сдаваясь, — Сообщу.
Мне пришло в голову, что куда естественней будет послать матери письмо из-за границы, чем из Лондона. В тот вечер, когда Элли писала дяде Эндрю, дяде Фрэнку и своей мачехе Стивизант, я тоже уселся за письмо. Оно получилось довольно коротким:
Дорогая мама!
Мне следовало бы написать тебе раньше, но я как-то стеснялся. Три недели назад я женился. Произошло это довольно неожиданно. Моя жена очень хорошенькая и милая девушка. У нее много денег, из-за чего мне порой делается не по себе. Мы собираемся построить себе дом где-нибудь в деревне. А пока путешествуем по Европе.
Всего наилучшего.
Твой Майк
Результаты наших с Элли стараний были несколько различны. Получив письмо, моя мать только через неделю написала ответ, который был вполне в ее духе:
Дорогой Майк!
Была рада получить от тебя письмо. Надеюсь, ты будешь счастлив.
Любящая тебя мама
Как Элли и предсказывала, реакция ее родственников была куда более шумной. Фигурально выражаясь, мы потревожили осиное гнездо. Вскоре нас стали осаждать репортеры, которые требовали романтических подробностей о нашем браке, появились статьи о том, что наследница всего состояния Гутманов сбежала с тайным возлюбленным, посыпались письма от банкиров и адвокатов. Наконец была достигнута договоренность об официальных встречах. Но перво-наперво мы встретились в Цыганском подворье с Сэнтониксом, посмотрели еще раз эскизы, обсудили кое-какие подробности и, только убедившись, что строительство началось, отбыли в Лондон. Там мы сняли люкс в «Кларидже» [14] и приготовились встретить наступление вражеской конницы.
14
«Кларидж» —
Первым прибыл мистер Эндрю П. Липпинкот. Это был пожилой джентльмен, сухой и сдержанный на вид. Он был высокого роста, поджарый, с обходительными и учтивыми манерами. Родом из Бостона, но по его произношению я бы никогда не догадался, что он американец. Предварительно нам позвонив, он явился в точно назначенное время — ровно в двенадцать. Элли нервничала, но довольно умело это скрывала.
Мистер Липпинкот поцеловал Элли, а мне, приветливо улыбнувшись, протянул руку:
— Ну, Элли, моя дорогая, выглядишь ты отлично. Цветешь, можно сказать.
— Как поживаете, дядя Эндрю? И как сюда добрались? Самолетом?
— Нет. Я очень неплохо поплавал на «Королеве Мэри». А это твой муж?
— Да, это Майк.
Я постарался не ударить лицом в грязь.
— Как поживаете, сэр? — И предложил ему что-нибудь выпить, на что он, улыбнувшись, ответил отказом, а потом, сев в кресло с прямой спинкой и позолоченными подлокотниками, посмотрел поочередно на Элли и на меня.
— Итак, — начал он, — молодые люди, вы привели нас в шоковое состояние. Совсем как в старинных романах, да?
— Извините нас, — взмолилась Элли. — Мне очень, очень стыдно.
— В самом деле? — довольно сухо осведомился мистер Липпинкот.
— Я считала, что так будет лучше, — оправдывалась Элли.
— Не могу согласиться с тобой, моя дорогая.
— Дядя Эндрю, — сказала Элли, — вы же отлично знаете, какой шум поднялся бы, если бы я.., если бы я все сделала как положено.
— Почему же обязательно должен был подняться шум?
— Разве вы их не знаете? — защищалась Элли. — Да и вас это тоже, между прочим, касается, — добавила она. — Я уже получила два письма от Коры. Одно вчера, а второе сегодня утром.
— Ты, надеюсь, понимаешь, что мы не могли не разволноваться, моя дорогая. Что это вполне естественно в сложившихся обстоятельствах?
— Я имею право сама решать, за кого, как и когда мне выходить замуж.
— Ты можешь думать что угодно, но спроси любую даму из любого семейства, она вряд ли воспримет подобное своеволие благосклонно.
— Но ведь я попросту избавила вас от лишних волнений.
— Конечно, можно трактовать это и так.
— Но это же правда, разве нет?
— Ты пошла на обман — верно? — да еще с помощью особы, которой следовало бы дважды подумать, прежде чем поступить так, как поступила она. верно? — да еще с помощью — Вы говорите о Грете? — вспыхнула Элли. — Она делала лишь то, о чем я ее просила. Они очень на нее сердятся?
— Естественно. А на что еще вы с ней могли рассчитывать? Вспомни, как ей доверяли.
— Я уже совершеннолетняя и имею право поступать так, как считаю нужным.
— Но ведь вы затеяли все это тогда, когда тебе еще не исполнился двадцать один, не так ли?
— Элли ни в чем не виновата, сэр, — вмешался я. — Это я ее подвел, так как многие обстоятельства были мне неизвестны, ну а поскольку все ее родственники живут в другой стране, то у меня просто не было возможности с ними познакомиться.