Ночное солнце
Шрифт:
Затем случилось то, что случается раз в десять лет. На железнодорожном переезде заглох мотор, машинист не успел затормозить, и электровоз врезался в маленький автобус, легко отбросив его с пути.
Спортсмены вовремя заметили приближающийся поезд, сразу оценили ситуацию и быстро, без суеты, покинули машину. Никто не пострадал. Только Зоя Сергеевна. Она за что-то зацепилась в последнее мгновение, поскользнулась, упала на рельсы…
Она совершила более тысячи прыжков, в том числе высотных, и ни разу даже не поцарапалась. А этот вот, поди ж ты, этот, с метровой высоты, оказался
Когда прошли первые страшные дни, наполненные теми горестными хлопотами, теми терзающими душу деталями, которые сопровождают похороны родного человека и надолго потом остаются в детской памяти, Илья Сергеевич попросил детей остаться после ужина для серьезного разговора.
Они сидели притихшие, сразу повзрослевшие после всего пережитого, еще не до конца ощутившие потерю. Отец, как мог, старался быть с ними в эти дни чаще, чем обычно, приезжал домой, но служба есть служба, и у командира полка не так уж много времени остается на дом и семью.
— Вот что, ребята, — сказал Илья Сергеевич, — будем жить по-новому. Маму я вам не заменю. Мать никто заменить не может. Привыкайте быть взрослыми. Самостоятельными. То, что раньше делала мама, делайте теперь сами: готовьте, убирайте — словом, ведите дом. Это прежде всего относится к тебе, Лена. Так уж случилось, что взрослой тебе быть в двенадцать лет. Ну а ты, Петр, уже мужчина — тебе пятнадцать. В гражданскую в твоем возрасте чуть не полками командовали. Вспомни Гайдара. Так что командуй. Повторяю, мать заменить невозможно, но для Лены мы с тобой вдвоем должны сделать, что сможем.
И все. Больше на эту тему разговоров не было. Лена и Петр стали жить по-новому.
Лену никто не будил по утрам, не кормил завтраком и не отправлял в школу, как это делала раньше Зоя Сергеевна. Она сама вставала по будильнику на полчаса раньше, готовила завтрак на всю семью и подавала к столу. Она даже захотела постричь волосы, чтобы не тратить так много времени на утреннее причесывание. Раньше ей помогала мама. У самой не очень получалось. Вернувшись из школы, убирала квартиру, занималась хозяйством, старалась делать все так, как делала мать. Петр помогал. Он бегал в магазины. Выполнял по дому «наиболее трудоемкие процессы», как он выражался. Они меньше времени тратили на друзей и подруг, на кино и прогулки, но фигурным катанием сестра занималась неукоснительно.
— Мама хотела, чтобы ты стала хорошей фигуристкой, не забыла? — напоминал Петр. — Вот и катайся, чтоб мастером стала!
Шло время. Постепенно боль утихла. Снова стали встречаться с друзьями, чаще ходить в гости. К Лене приходили теперь подруги, к Петру — друзья. Однажды с компанией Лениных подруг пришел мальчик — первый в их доме с «Ленкиной стороны», как докладывал в тот же вечер Петр поздно вернувшемуся отцу. Он не знал, как поступить. Сначала хотел выгнать вон мальчика, робкого, все время краснеющего, довольно неуклюжего, потом, наоборот, радушно приветствовать, потом сделать вид, что не обращает на него внимания, но бдительно следить за ним. Однако в конце концов пришел за советом к отцу. Собственного педагогического опыта не хватило.
— Ничего, пусть ходит, — улыбнулся Илья Сергеевич, — не устраивай женской дискриминации. И за Лену не беспокойся, кого попало не пригласит. Она у нас умная — в мать.
Лена действительно становилась все более похожей на мать. Зоя Сергеевна была красивой женщиной, броской: стройная, с длинными черными волосами, пронзительными синими глазами, гладкой кожей, ярким цветом лица.
Если Лена была копией матери, то Петр — отца. «Прямо не семья, а какое-то киносозвездие», — шутили друзья. Действительно, все красивые, веселые, дружные. Да вот такая трагедия…
Лене — маленькой хозяйке большого дома — вести домашнее хозяйство стало полегче. Илью Сергеевича назначили командиром дивизии. Он по целым дням пропадал в частях, порой не приходил ночевать. Обедал и ужинал вне дома. Петр тоже частенько возвращался поздно: то тренировка, то еще что-то, обедал неизвестно где. А ей одной много ли надо?
Они снова — уже какой раз — переехали в другой город. Новая школа, новые знакомства, друзья. Труднее стало с фигурным катанием — у Лены был теперь первый разряд, а тренеры в этом городе были слабее (зато в секции ее теперь носили на руках). Что касается Петра, ему повезло: дзюдоисты здесь сильные и заниматься стало интересней. А главное, больше было возможностей для его основного увлечения. В городе имелся первоклассный аэроклуб ДОСААФ, куда он и нацелился.
…Петр давно спит, так и не прокрутив в памяти ленту воспоминаний.
В соседней комнате спит Лена. Бог знает какие снятся ей сны!
В небе луна совершает свой ночной путь, порой в промежутке между двумя облаками забрасывая в окна бледный луч, перечеркивающий желтые отсветы уличного фонаря на стене.
Та же луна светит и в сотнях километров от этого мирного дома над окутанным еще ночными сумерками полем, на которое приземлился генерал Чайковский во главе своей гвардейской дивизии.
Глава IV
Сырой предрассветный ветерок холодит лицо. Ранняя весна почти слизала снега. Лишь в лесах снег хрусткий, с наледями, лежит еще прочно. А пробьешь жесткую корку, рассыпается. В полях ночью наст твердеет, а днем расползается, смазанный солнечным теплом. Голые деревья скрипят и раскачиваются. Остро пахнет сырой корой, хвоей, холодным снегом.
Генерал Чайковский приземлился на опушке. Он смотрит на светящиеся стрелки часов. Пока все идет точно по плану. Едва слышные зуммеры собирают солдат и офицеров. Почти мгновенно возле комдива возникает широкоплечая фигура лейтенанта Рогова.
— Все в порядке, товарищ генерал-майор?
— Все в порядке, Рогов, жалоб нет, — весело отвечает комдив.
Подбегают люди Рогова, они кольцом окружают генерала, настороженно вглядываются в темноту.
Вспышки реактивных тормозных систем то и дело озаряют местность. Слышно короткое шипение, глухой звук приземляющихся платформ, негромкие голоса солдат, рев заводимых моторов. Не проходит и нескольких минут, и к комдиву подкатывает КШМ — командно-штабная машина. Со свистом, словно два хлыста, взлетают штыри антенн. Радист Лужкин занимает место у радиостанции, по-хозяйски оглядывается.