Ночной хищник
Шрифт:
— Я все понял и не в претензии. Вы сюда по делам?
— Просто я располагаю тут номером для представительства, — рассмеялся Васин. — Как раз собрались компанией, а мужского контингента недобор… Не присоединитесь?
— У меня рабочий режим, — покачал головой Шувалов. Но, увидев через плечо Васина рядом с тремя рослыми девицами Елену Андреевну, добавил: — Хотя чем черт не шутит, когда бог спит… Надо же день прибытия отметить!
— И чудесно! Давайте я вас представлю. — Васин подвел его к остальным. — Прошу любить
— Виктор Сергеевич.
— Рита…
— Татьяна…
— Регина…
— А это коллеги из ГДР: Гюнтер Нойман и Манфред Гросс, мои давние друзья, — объяснил Васин. — Лена, вы и словечка не пророните? Елена Андреевна Русанова, наш скромный сотрудник с решительным характером.
В тоне Васина или в молчании Русановой Шувалов почувствовал нечто такое, что не позволило упомянуть о дневной встрече. Лишь повторил:
— Шувалов. Очень рад знакомству.
…Заведующий рекламой занимал полу-люкс и принимал широко. Два очень предупредительных официанта в какой раз навещали номер, кассетная магнитола выдавала все, что могла, и в напитках не было недостатка.
— …Стоит посмотреть обязательно! Такие невозмутимые господа, и все-то они на свете видели, а совершенно меняются на торгах, — танцующая с Шуваловым Регина говорила с мстительным удовольствием. — В раж войдут и друг на друга просто волками смотрят!
— Коммерция дело нешуточное… Вы завтра участвуете в показе? Обязательно приду посмотреть.
— Буду ждать, — обласкала взглядом девушка. — Конечно, у Гальки ансамбли лучше и музыка для выходов подобрана классно!.. Тут уж Васин старается.
— А кто подается так роскошно?
— Да Ритка же… Вон с немцем танцует. Она вообще Галина от рождения, по теперь — Маргарита, для звучности. Маргарита Маркина, Советский Союз, первая беговая дорожка! Умора.
— Где-то я слышал ее фамилию, — старался припомнить Шувалов. — Или в проспекте встречал.
— В журнале мод могли, ее часто снимают… Только сейчас она забыть рада, в связи с этим случаем. Вы же знаете, конечно?
— Знаю, разумеется. А, что я знаю?
— Ну-у, какой, — охотно рассмеялась Регина. — Сторож, который исчез, он ведь тоже Маркин был… Так жалко, партия просто роскошная пришла, все ахали!
Оба немца танцевали, а Васин похаживал вокруг стола, наполнял сосуды. Когда Шувалов посадил свою даму и подошел взять пепельницу, хозяин сказал, понизив голос:
— Разведка произведена? Она ничего, правда, злючка бывает… А в женщине ценна доброта. Как считаешь?
— И доброта тоже, — согласился москвич. — Мы уже на «ты»?
— Конечно, если нет возражений… Давай чокнемся. Уф-ф… До чего пить надоело!
С иностранцами иначе нельзя, входит в распорядок общения. Ты в Москве где обитаешь?
— Звездный бульвар… Знаешь?
— Там, у киностудии, что ли?
— Нет, у кинотеатра «Космос»… Эта Русанова, она всегда сидит памятником
— С ней в компании не приходилось… Ее Нойман пригласил, консультировался у нее с партией песцов… А штучка с секретом! Живет без мужа, одевается хорошо, хотя зарплата скудная. И ни на кого в упор не глядит. Попробуй, но если хотя бы разрешит, проводить — я почтительно сниму шляпу!
Гросс был в приподнятом настроении, подойдя с бутылкой, восполнил недостачу в емкостях беседующих.
— Не есть хорошо отделяться для деловых бесед. На это будет время завтра… Камрады, прошу поднять бокалы за прекрасных дам, украсящих наше общество!
— Хох! — поддержал Нойман воодушевленно.
Шувалов посмотрел на Елену Андреевну, та глядела на входящих в номер мужчину и женщину, а Владимир Семенович Барков, от двери обозрев собравшихся, сказал своей спутнице:
— Ну вот, Зоечка, опять придется всех догонять, а ты будешь в претензии… Здравствуйте, кого не видел!
— При мне можешь сколько угодно, ты ведь без меня норовишь! — Зоечка проговорила это, улыбаясь остальным, всплеснула руками. — Ритуля, что за платье! До чего я рада вас видеть, девочки…
В магнитоле хрипловато шелестела про амор итальянка. Шувалов поставил рюмку, пересек комнату и остановился перед Русановой. Та вздохнула и поднялась.
— Новые гости, новые возлияния, — сказал Шувалов, когда повел в танце партнершу. — Вы не устали?
— Это Барков, наш старший товаровед и мое непосредственное начальство… У меня понурый вид?
— Вид, радующий глаз. Просто я несколько сник от обилия впечатлений. Может быть, нам уйти потихоньку? Через часок.
— Уже — нам? — усмехнулась она. — Не знаю, нам ли, но я уйду очень скоро.
Ветер раскачивал на столбе фонарь под жестяным колпаком, и желтое пятно света то и дело выхватывало из темноты угол дощатого забора.
За забором взлаяла собака, услышав чьи-то шаги: двое людей, пройдя вдоль забора, пересекли световое пятно, направились к продуктовой палатке поодаль.
— Привет, Любушка, пивца не осталось? — искательно спросил один, облокотясь на узкий прилавок перед оконцем.
— Хватился на ночь глядя. — Продавщица убрала с витрины какие-то банки. — Закрылась я… И тебе пора! Жена ждет сидит, а он пиво к ночи ищет.
— Да я так… Веселее было б до остановки топать.
— Ну и пошли уже, Вить, — позвал любителя пива его спутник. — Чего зря ля-ля разводить.
— Ладно, счастливо, Люба…
— Идите-идите… Завтра все равно к открытию прискачете.
Продавщица окинула взглядом оставляемое хозяйство, сунула вглубь за ящики какую-то коробку и опустила навесную раму на оконце.
И в это время оттуда, где лаяла за забором собака, вышел еще один человек.
Сгорбившись и приволакивая ногу, подошел к палатке, постучал в стекло: