Ночной кошмар (Властители душ)
Шрифт:
Салсбери был практически уверен, что оба эти объяснения неверны, что правда куда сложнее. Даже самые высокоэффективные наркотики могут воздействовать далеко не на всех; любой наркотик, прописанный в медицинских целях, способен повредить пациенту или даже убить его, хотя и в весьма редких случаях. Более того, есть люди, еще одна малая группа, на которых наркотики - почти все - не имеют никакого воздействия из-за аномалий обмена веществ, химического состава организма и других неизвестных факторов. Скорее да, чем нет - Дженни и Сэм Эдисон все-таки приняли наркотик через еду и питье, но никак не были им затронуты, отчего и не управлялись через подсознание в силу своей неподготовленности
В конце концов он мог бы подвергнуть их комплексному медицинскому испытанию и освидетельствованию в хорошо оборудованной клинике в надежде, что удастся обнаружить, что же делает их столь невосприимчивыми к наркотикам. Но это могло и подождать. В течение трех последующих недель ему предстоит тихонько наблюдать и изучать воздействие наркотика и ориентированных на подсознание программ на других жителей Черной речки.
Хотя Салсбери так интересовала Дженни, большую часть времени он посвятил наблюдениям за младшей из двух официанток Альтмена. Тоненькая гибкая брюнетка с соблазнительной фигуркой. Лет этак двадцати пяти. Обворожительная улыбка. Глубокий грудной голос - он должен очаровывать в постели. Для Салсбери каждое ее движение было преисполнено сексуальных намеков и чуть ли не открытого приглашения к насилию.
Важнее же всего, что эта официантка напомнила ему о Мириам - его жене, с которой он развелся двадцать семь лет назад. Как и у Мириам, у нее были маленькая высокая грудь и прекрасные, стройные ножки. Ее грудной голос тоже напоминал Мириам. У нее и походка была, как у Мириам: неизъяснимая грация в каждом шаге, такое покачивание бедрами, от которого у него перехватывало дыхание.
Он ее хотел. Но он никогда не взял бы ее, именно потому, что она так напоминала ему Мириам, напоминала ему о крушении, злобе и разочаровании, которые принесла эта пятилетняя женитьба. Она возбудила в нем страсть, но она возбудила в нем и каким-то чудом подавляемую, взлелеянную ненависть к Мириам, превратившуюся в ненависть к женщинам вообще. Он знал, что стоит ему совокупиться с ней, как ее сходство с Мириам тут же сделает его бессильным.
Когда она принесла счет, полоснув его дразнящей улыбкой, которая показалась ему насмешкой превосходства, он произнес:
– Я "ключ".
Это был неоправданный риск. Этого он не мог позволить даже себе. Пока он не убедился, что все в городе, за исключением Эдисонов и кучки ребятишек, запрограммированы, он должен ограничить использование ключевой фразы телефонными разговорами, как в случае с Трутменом, да еще теми ситуациями, когда он был наедине с собеседником и не боялся, что их перебьют. Только после трех недель тщательного изучения и личных контактов он мог бы считать, что риск в большей степени исключен; но сейчас, на первом этапе, он сам был неприятно поражен, как безответственно он раскрывает себя в первый же день в городе. Конечно, он был не прочь воспользоваться абсолютной властью - но только твердо уверившись, что соблюдены все предосторожности. С другой стороны, если они будут говорить на пониженных тонах, мало вероятности, что их подслушают. Ближайшими соседями Салсбери по кафе была пожилая пара, да и та сидела от него на расстоянии в ползала. И все-таки, был риск или нет, а он не мог отказать себе в том, чтобы мысленно овладеть этой женщиной. Эмоции возобладали над разумом, и он дал им увлечь себя.
– Я "замок", - откликнулась она.
– Говори тише.
– Да, сэр.
– Как тебя зовут?
– Элис.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать шесть.
– Ты очень привлекательна, - заметил он. Она промолчала.
– Улыбнись мне, Элис.
Она улыбнулась. Она совсем не выглядела изумленной, в ее больших темных глазах не было даже намека на состояние транса. И все же она была совершенно покорной.
Он продолжал:
– У тебя славное тело.
– Спасибо.
– Ты любишь заниматься сексом?
– Ну, да.
– Очень любишь?
– Да. Люблю.
– Когда ты находишься в постели с мужчиной, есть что-нибудь, что ты ни за что ему не позволишь?
– Да. По-гречески.
– То есть не хочешь, чтобы он это делал в задний проход?
Она покраснела и шепнула:
– Да.
– Если бы я захотел, я бы мог овладеть тобой.
– Она воззрилась на него.
– Ведь мог бы?
– Да.
– Если бы я захотел, я мог бы сделать это прямо здесь, сейчас, вот на этой столешнице.
– - Да.
– Если бы я захотел сделать это по-гречески, я бы и это сделал.
Эта мысль ей явно не понравилась, но все-таки она произнесла:
– А тебе именно этого хочется?
– Если бы хотелось, ты бы мне это позволила.
– Да.
Теперь настала его очередь улыбаться. Он окинул взглядом кафе. Никто не смотрел в их сторону; никто не слушал.
– Ты замужем, Элис?
– Нет. В разводе.
– Почему вы разошлись?
– Он не мог удержаться на работе.
– Твой муж не мог?
– Да, вот именно.
– А в постели он был хорош?
– Да не очень.
Она была даже больше похожа на Мириам, чем он думал.
Даже спустя все эти годы, он все еще помнил, что говорила ему Мириам в тот день, когда бросила его. "Ты не просто плох в постели, Огден. Ты ужасающ. И ты ничему не способен выучиться. Но ты же знаешь, я и с этим могла бы смириться, если бы это хоть чем-нибудь компенсировалось. Если бы у тебя были деньги и ты бы покупал мне то, что я хочу, я бы уж как-нибудь сжилась с твоей тряпкой вместо члена. Когда я согласилась выйти за тебя замуж, я думала, что ты сумеешь заработать кучу денег. Господи Боже, ты был в Гарварде на пике своих возможностей! Когда ты получил степень, на тебя же все посягали. Если бы у тебя была хоть крупица честолюбия, ты бы ел на золоте. Знаешь ли ты это, Огден? Думаю, что ты такой же вялый и безынициативный в своих научных исследованиях, как и в постели. Ты никуда никогда не выбьешься. Ты, но не я. Поэтому я ухожу". Ну что за шлюха! Даже просто вспомнив о ней, он покрылся холодной испариной.
А Элис продолжала ему улыбаться.
– Прекрати, - мягко попросил он.
– Не люблю улыбок.
Она послушалась.
– Кто я, Элис?
– Ты "ключ".
– А ты кто?
– "Замок".
– Раз я открыл тебя, ты должна делать то, что я прикажу. Правда?
– Да.
Он достал трехдолларовую бумажку из кошелька и положил ее поверх счета.
– Я хочу проверить тебя, Элис. Собираюсь посмотреть, достаточно ли ты послушна.
Она покорно ждала.
– Когда ты отойдешь от этого столика, - начал он, - ты отнесешь счет и деньги в кассу. Оставшуюся сдачу возьми себе. Это ясно?
– Да.
– Потом иди в кухню. Там кто-нибудь есть?
– Нет. Рэнди пошел в банк.
– Рэнди Альтмен?
– Да.
– Это хорошо, - заметил Салсбери.
– Итак, когда придешь в кухню, возьми вилку для готовки, такую, с большими зубьями. Знаешь, такую здоровую, с двумя зубцами. Есть такая на кухне?
– Да. Несколько.
– Вот одной из них проколи себе руку. Проткни свою левую руку насквозь. Она даже не моргнула.
– Это понятно, Элис?
– Да, понятно.
– Когда ты отвернешься от этого столика, ты немедленно забудешь все, о чем мы здесь говорили.