Ночной Орел (сб. ил. Л.Фалина)
Шрифт:
— Самому… А как же твоя больница? — проворчал Влах.
— Знаю… Я уже там, наверху, думал об этом. Выход один: придется мне взять отпуск и заменить здесь на месяц Ивету.
— А я вернусь в К-ов? — дрогнувшим голосом воскликнула Ивета.
— Да, сестра Ивета, вам придется вернуться в больницу… Девушка опустила голову.
— Я понимаю ваши опасения, — продолжал Коринта, — но согласитесь, что ваше положение в тысячу раз менее рискованное, чем положение Кожина. К тому же у вас есть выход. Я еще не говорил Майеру о вашем отказе принять его помощь. Вы еще можете ею воспользоваться…
— И не подумаю! — воскликнула Ивета с неожиданной яростью и так посмотрела на Коринту, что тот вздрогнул и поднялся со скамьи.
Смутная догадка мелькнула у него в голове. Подойдя к Ивете, доктор взял ее за руку и тихо сказал:
— Мы не можем здесь оставаться оба, Ивета. Поймите, это опасно.
— Я понимаю, пан доктор, и сделаю все, как вы прикажете. Но Майеру скажите, что я передумала. Авось и так все обойдется.
Ивета схватила поднос с завтраком и поспешно убежала на чердак.
Коринте тоже было пора уходить. Попрощавшись с Влахом, он с тяжелым сердцем покинул сторожку.
Положение осложнялось чем дальше, тем больше. Но сдаваться Коринта не думал. Ему стало ясно, что не ради научного открытия он должен в кратчайший срок доказать правильность своей гипотезы о свободном полете, а ради спасения жизни и доброго имени этого отличного русского парня. С этой мыслью он и вернулся в больницу.
26
В кабинет главврача доктор Майер всегда входил с каким-то благоговейным трепетом, словно это был не кабинет, а священный алтарь. Вызванный Коринтой по срочному делу, Майер присел на краешек дивана и смотрел на своего начальника с угодливой улыбкой.
— У меня для вас две новости, дорогой коллега, — сказал Коринта.
Майер улыбнулся еще шире.
— Надеюсь, они приятные?
— Одна, мне кажется, будет для вас приятной, а другая не очень. Начнем с той, которая приятна. Я передал сестре Сатрановой о вашем согласии оказать ей дружескую услугу. Она была очень тронута вашей добротой, но почему-то решила не воспользоваться ею. Короче говоря, она избавила вас от этого ответственного бремени.
Улыбка мигом исчезла с лица доктора Майера.
— Очень жаль, — промямлил он обескураженно. — Жаль, потому что я уже многим своим друзьям и родственникам сообщил о том, что женюсь на Ивете Сатрановой. Своим отказом эта капризная девушка поставила меня по меньшей мере б смешное положение… Но позвольте спросить, пан доктор, она что, уже вернулась из отпуска? Вы виделись с ней?
— Да… то есть что я говорю… Конечно, нет! Мы обменялись с нею письмами по этому вопросу, вот и все. Но завтра она приедет, и вы сможете поговорить с ней лично….. А теперь вторая новость, дорогой коллега. Новость, которая вас наверняка огорчит. Мне нужно срочно выехать в Прагу. Недели на три, а может быть, и на весь месяц. По семейным делам. Они у меня настолько усложнились, что требуют моего немедленного вмешательства. На это время управление больницей перейдет в ваши руки. Вы не возражаете?
На лицо Майера вернулась сияющая улыбка. По-видимому, новости доктора Коринты он воспринимал и расценивал совсем не так, как сам главврач. Не скрывая своей радости, Майер воскликнул:
— У меня нет ни малейших возражений, пан доктор! Я готов выполнять ваши обязанности, сколько бы вам ни понадобилось. Мне будет приятно оказать вам услугу. Когда вы думаете выехать в Прагу?
— Сегодня вечером.
— Так скоро?!
Коринта сокрушенно развел руками:
— Что делать, дорогой коллега. Мы — рабы наших жизненных обстоятельств. Срочное известие, срочный отъезд…
— Понимаю, понимаю… Свой пражский адрес на всякий случай оставите, паи доктор?
— Я еще не знаю, в какой гостинице остановлюсь. Адрес сообщу потом. Впрочем, я уверен, что вы справитесь с работой и что консультироваться со мной вам не понадобится. Тяжелых случаев сейчас в больнице нет, и будем надеяться, что до моего возвращения они не появятся.
— Хорошо, пан доктор. Когда мне передадите дела?
— Немедленно, дорогой коллега, немедленно!..
Передав управление больницей доктору Майеру, Коринта пошел к себе домой укладываться. По дороге он завернул на главную площадь городка в надежде застать там Владика. Он нашел своего маленького приятеля в компании сверстников возле старинного водоема. Взобравшись на гранитные стенки, мальчишки, мокрые по самые плечи, с увлечением пускали в водоеме бумажные кораблики.
— Вы что тут делаете, сорванцы? Заразы хотите набраться? А ну брысь отсюда! — грозно крикнул доктор.
Мальчишки мигом разбежались, остался один Владик. Повязки он уже снял, но царапины на его руках были еще заметны.
— Пойдем ко мне, я тебя осмотрю, — категорически заявил Коринта и повел пленника к себе на квартиру.
Владик не сопротивлялся. Он сразу сообразил, что осмотр — лишь предлог, а на самом деле доктор хочет с ним поговорить.
Дома Коринта усадил мальчика в кресло и сказал ему:
— Владик, ты был прав! Русский действительно совершил перелет в сорок километров. Жаль только, что он сам не знает, как это у него получилось. Не знаю этого и я. Но не будем унывать. Я решил раскрыть эту тайну во что бы то ни стало, и, значит, я раскрою ее. Можешь не сомневаться.
— А меня вы научите летать, пан доктор? — спросил мальчуган, на которого признание правильности его догадки не произвело абсолютно никакого впечатления. Он и так был уверен в своей правоте.
Коринта ласково потрепал его по волосам.
— Непременно научу!.. Ведь если бы не ты, я сам не скоро додумался бы до этого. А может быть, и вообще никогда бы не додумался. Но я не для этого позвал тебя… Слушай, Владик! С работой надо спешить. Мне придется временно поселиться у Влаха в сторожке. Об этом, разумеется, никто не должен знать. В больнице я сказал, что уезжаю в Прагу. Это далеко, и поэтому по служебным делам меня никто искать не станет. Но самому мне нельзя терять контакт с городом. Мало ли что может понадобиться по ходу работы. Да и время теперь тревожное, нужно быть начеку. А кому можно поручить связь с городом? Влаху неудобно, да и нужен он мне для других дел. А Ивете опасно — могут выследить. Вот и остаешься один ты, Владик. На тебя никто не обратит внимания… Ну как, берешься?