Ночной репортаж

Кольцов Иван Евсеевич

Потом первичный опрос меня на мете, позже более подробный, но уже в отделении, где я почти час общался с дотошным оперуполномоченным.

И за всё это время, толком задуматься над тем, что произошло, не получалось. То, что Юлька, смешливая рыжая девчонка, которую я помнил с её рождения, умерла в страшных мучениях - поверить было не возможно.

Я вроде и смирился с этим, но не верил.

Это все морок. Наваждение. Обман. Этого просто не может быть. Просто потому что не может быть никогда!

Но я это видел собственными глазами. Сам.

Звонить тётке я сразу не стал. В первую очередь я позвонил матери и рассказал о горе. Мать онемела на минуту, не в состоянии поверить услышанному. Но мне удалось добиться от неё ответа, выведя из ступора.

– И иди к тёте Вале, будь с ней, чтобы ничего не натворила плохого. Я ей минут через десять позвоню.

Мама и тётка - сестры двойняшки, всю жизнь вместе. Что случается с одной - то всегда происходит и со второй. И горе и радость. Все праздники наши семьи встречали всегда вместе, когда Юлька с Андреем постоянно пропадали в моей комнате.

Даже живёт тетя через два дома от нас, в шаговой доступности. Поэтому десяти минут, что я дал матери, должно хватить, всё-таки суббота на дворе, а не рабочие будни.

Я присел на скамеечку у своего подъезда. Жутко хотелось напиться. До визга! В слюни! В крайнем случае - покурить.

Не брал в рот сигарету года два, как с женой развёлся. А теперь бы посмолил даже Приму. Да что там Приму - задымил бы и Беломором.

– Уважаемый, - окликнул я проходящего мимо мужичка.
– закурить не будет?
– тот молча достал пачку и протянул мне тонкий белый цилиндр.
– Благодарю. А подкурить будет.

Щелчок дешевой китайской зажигалки - и я с удовольствием вдыхаю дым. Сейчас докурю и снова брошу. Ничего страшного.

Отведённое время пролетело незаметно. Отбросив окурок, я набрал номер тёти.

– Алло, тёть Валь?
– голос мой дрожал.

– Да, Кирилл! Что случилось!?
– ответила она, очень взволнованная. Видимо визит мамы хорошего ей ничего не посулил.

– Вы только не волнуйтесь, пожалуйста.

– Говори! Говори, не мотай мне душу! Что произошло?

– Юля... Юлю убили...

Скупо описав произошедшее, я быстро отключился и облегченно вздохнул. Повторять в десятый раз, что я видел, не было никакого желания и сил. Я всё это хотел побыстрее забыть. Раз и навсегда забыть.

Пискнул замок домофона на железной подъездной двери, запуская меня дальше. Внутри я нажал на оплавившуюся кнопку вызова лифта. Несколько секунд и он прибыл, со скрипом открывая передо мной створки.

Еще одна кнопка рядом с цифрой шесть, и створки с таким же скрипом закрылись, а кабина дернулась и потащила меня вверх.

Вот и моя лестничная площадка. Четыре квартиры, моя крайняя справа, с массивной металлической дверью. Но стоило мне вставить ключ в замочную скважину, как я заметил пьяное тело на лестничных ступенях, свернувшееся калачиком.

Тело громко храпело и подрыгивало ногой во сне. Одето оно было в грязный, замызганный камуфляж, а рядом с ним растеклась лужа оранжевой блевотины.

Сдерживая отвращение, я уже хотел скрыться в квартире, но что-то меня остановило и дернуло подойти к телу. И не зря. В собственной блевотине лежал Андрей, только что мобилизованный двоюродный брат.