Ночной соблазн
Шрифт:
Рокхерст невольно передернулся.
– Так о чем мы?
– Рокхерст совершил необдуманный поступок.
– Да, и, к счастью, его некому было наставить на путь истинный.
– Поэтому вы так и не женились?
На этот раз граф вырвал руку и повернулся к Гермионе лицом. Конечно, не совсем приятно говорить с невидимкой, но вся его жизнь была цепью неприятных событий, так что он не слишком расстроился.
– Вы хотите дослушать историю или нет?
– Конечно, – заверила она. – Но еще хочу знать, почему вы так и не женились. Не хотите стать
Рокхерст уставился в огонь, пытаясь найти достойный ответ.
– Начхать мне на то, что говорит Милафор. Я женюсь, когда пожелаю, и никто меня не остановит.
Но в угрозах коварного, злобного создания было слишком много правды, чтобы просто их проигнорировать. Потому что страх преследовал его с той минуты, когда он впервые взял женщину и понял степень риска, которой ее подверг.
Сколько его предков погибли таким образом от рук Милафора или дерги? И последнее, что они слышали – вопли обреченных жен и детей.
Нет, все богатства, земли и власть, принадлежавшие Рокхерстам по праву, достались слишком высокой ценой.
– Боитесь, что, если женитесь, Милафор может… – прошептала Гермиона.
– Никогда! – крикнул Рокхерст. – Никогда!
– Конечно, нет! – выдохнула она. – Я не хотела предполагать…
Они долго сидели в напряженном молчании. Милафор никогда пальцем не тронет жену или ребенка Паратуса, потому что Рокхерст не собирался жениться. А если бы и собирался, осуществить это не так просто. Паратус не приходит на бал и не выбирает невесту из самых красивых и богатых наследниц. Он принимает решение медленно, расчетливо и ищет женщину из древнего рода, старинных семейств, ныне почти вымерших, членов которых становится все меньше. Но при этом они должны были отчетливо понимать, что такое долг и обязательства перед страной и монархом. Долг, ради которого нельзя жалеть собственную жизнь.
На протяжении многих поколений в жилах графинь Рокхерст текла неистовая кровь воинов, которая давала им силу при необходимости драться наравне с мужчинами. Безжалостно и без колебаний.
Воспоминание об арбалетном болте, прилетевшем из ниоткуда, вернуло Рокхерста к действительности.
Удачный выстрел!
Но он все же с некоторым уважением взглянул в сторону оттоманки.
– Где вы научились стрелять из арбалета?
– Я? Я не умею стрелять из арбалета.
– Почему же схватила мой в ту ночь?
– Н-не знаю, – пролепетала Гермиона. – Я так испугалась! Подумала, что это ничем не отличается от стрельбы излука?
– Вы стреляете из лука?
– Немного, – поскромничала Гермиона, как в тот раз, когда описывала свою внешность. Ясно, что ни в том, ни в другом случае она не говорила всей правды.
Граф развалился на стуле:
– Мисс Берк известна своим искусством лучницы.
– Она жульничает! – негодующе фыркнула невидимка.
– Вы состязались с ней?
Гермиона ничего не ответила, и он слегка улыбнулся. Еще одна улика. Еще один шанс на удачу. Ничего, он все узнает в тот момент, когда над горизонтом поднимется солнце.
Теплые пальцы сжали его руку.
– Не стоит рассказывать, почему вы не женаты, – неожиданно сказала она. – Кажется, я все понимаю.
И помоги ему, Боже, так оно и было. По спине прошла дрожь, словно это пробуждалось что-то давно дремлющее в его сердце. Разве не отец советовал ему найти женщину, которая все поймет? Женщину, чистую сердцем, с огнем страсти в глазах.
И ему вовсе не нужно заглядывать в глаза этой женщины, чтобы видеть, как они горят желанием.
– Итак, на чем я остановился, прежде чем вы меня перебили? – поспешно спросил он.
– Я не…
Рокхерст снова изогнул бровь.
– То есть, может, и перебили. Да-да наверняка. Итак, где мы… ах да. Томас отправился навстречу неминуемой смерти.
Он почти услышал, как она добавила: «потому что у него не было жены».
– Да, бедный Томас, – согласился он. – Прибыл к лондонским воротам и разбил лагерь у ручья.
– У ручья? – переспросила она. – Какого ручья? Рокхерст покачал головой. Именно такого рода вопрос задала бы кузина Мэри, питавшая страсть к уточнению деталей. Как всякий «синий чулок».
– Разве это так важно?
– Думаю, что очень, – выдохнула Гермиона.
– Вы точно не «синий чулок»?
– Я думала, мы уже договорились…
– Но я не понимаю, почему название ручья имеет какое-то значение, – упорствовал граф.
– Для меня – еще какое!
Неразумная девчонка! Но он тем не менее соизволил ответить, чтобы избежать дальнейших споров:
– Уолбрук. Поединок должен был состояться около Уолбрука.
Гермиона ничего не ответила, поэтому граф, приняв ее молчание как дар, поспешно продолжил:
– Слухи о готовящейся стычке привлекли так много зрителей. Поле выглядело чем-то вроде летней ярмарки, а не местом кровопролития, которое должно было определить судьбу Англии.
– Неужели они не боялись, что в случае проигрыша Томаса их убьют или съедят?
Наверное, она никогда не бывала на петушиных боях или на травле медведей.
– Думаю, что жажда зрелищ перевесила здравый смысл.
– Пфф! Ни за что бы не пошла! – заявила Гермиона.
– Но вы последовали за мной в ночь, – напомнил граф.
– Просто не знала, чего ожидать.
– Полагаю, то же самое относится к людям, которые пришли посмотреть поединок. Кроме того, вера в Томаса оказалась сильнее страха.
– Об этом я не подумала. Впрочем, я твердо знала, что прошлой ночью вы выйдете победителем, – заверила она.
– Вы знали? – удивился Рокхерст.
– Разумеется!
– Но откуда вам знать подобные вещи?
– Этого я объяснить не могу. Знала, и все! Гермиона подтолкнула его локтем.
– Продолжайте. Похоже, самое интересное впереди.