Ночные бомбардировщики
Шрифт:
— Не доверяете?
— Чепуху несешь, — рассердился Стародубов. — Ты что, порядка не знаешь?
— Я помню первый боевой вылет.
Командир помолчал.
— Хорошо, на разведку возьму. Только на разведку...
Они летели бреющим над зелеными, заросшими бурьяном и пыреем полями, над изумрудным лесом. Дорог и городов на пути встречалось мало — так был выбран маршрут, — и обстреливали их редко. Но там, где попадались Дороги и населенные пункты, виднелись колонны машин, танков, войска. Фашисты сосредоточивали на курском направлении свои силы. Нередко выше их
Через полчаса разведчики повернули на юг и стали набирать высоту. Прошло еще десять минут, Алексей поднял [145] планшет. Под ними должен быть аэродром. Но никаких признаков. Большое ровное поле, окаймленное с двух сторон лесом, а посередине — озеро. То там, то здесь виднеются прошлогодние стога. И ни единой души.
Алексей сличил карту с местностью. На карте никакого озера не значилось. Когда оно успело здесь появиться? Может быть, упустили топографы или озеро сооружено перед войной до съемки карт? Какое-то оно слишком голубое и спокойное. Небо тоже голубое и чистое. И все же озеро чем-то Алексею не нравилось.
Стародубов отвернул влево, затем вправо и со снижением пошел над опушкой леса. Но за густой листвой ничего не было видно.
— По всем данным должен быть здесь, — сказал он по радио.
— Озеро подозрительное, — ответил Алексей. Командир вдруг круто развернул истребитель и спикировал на озеро. Сверкнула трасса и потонула в зеркальной глади. И ни малейшего всплеска, ни единого белого бурунчика, словно командир стрелял холостыми.
— Ах, гады! — выругался Стародубов. — Здорово запрятали. Внимательнее просматривай лес.
Не успел он досказать, как ударили зенитки, и в небе густо повисли шапки разрывов. Подполковник, энергично маневрируя, повел Алексея вдоль опушки:
— Включай аппарат.
Они еще раз прошли над озером, фотографируя замаскированный аэродром, а когда взяли курс домой, Алексей увидел взлетающих «мессершмиттов». Фашисты решили, видимо, не дать им уйти с цепными сведениями.
— Командир, преследуют. Четыре.
— Жаль нет времени пригвоздить их, — весело ответил Стародубов. — Но ничего, мы еще встретимся.
Они взяли курс напрямую к линии фронта, и теперь им чаще попадались фашистские войска и техника, чаще и интенсивнее их обстреливали. Алексей делал пометки на карте, засекая все, что представляло интерес для командования.
Внезапно впереди показалась группа фашистских истребителей. Алексей насчитал восемь. «Мессершмитты» новой модификации. Видимо, их подняли с близлежащего аэродрома, чтобы не упустить разведчиков.
Восемь против двух. «Мессершмитты» имели преимущество по высоте. Их, по всей вероятности, наводили с [146] земли. Избежать боя было невозможно: фашисты уже рассредоточились и устремились в атаку.
— Не отрывайся от меня, — коротко приказал Стародубов и понесся «мессершмиттам» навстречу. Расстояние между самолетами стремительно сокращалось. Шли лоб в лоб.
Фашисты первыми открыли огонь, с большой дистанции, и трассы прошли мимо. Первая пара тут же сделала отворот, давая возможность атаковать
Он не ошибся. На фюзеляже разворачивающегося «мессершмитта» он увидел измалеванного дракона. Эмблема, которую имели асы.
Алексей до отказа послал рычаг газа вперед, подтягиваясь к командиру, чтобы ударить вместе. Но истребитель Стародубова еще круче пошел в набор высоты. Теперь командир сам уклонялся от лобовой атаки со второй парой. Что он задумал? Алексей не ожидал этого, хотя был готов к любому неожиданному маневру командира. Тем более не ожидали такого трюка фашистские летчики.
Истребитель Стародубова задирал нос. Вот он лег на спину, Алексеи не отставал. Еще секунда, и «лавочкины», сделав полупереворот в верхней точке, оказались в хвосте у первой пары «мессершмиттов». Командир рванулся к ведущему. «Дракона» предупредили, и он скользнул вниз вправо. Алексей был тут как тут. Дробно застучали пушки. От «дракона» тут же пыхнул дымок, как от прикуренной папиросы, и «мессершмитт» рухнул на землю. Алексей не верил своим глазам: все произошло так просто.
— Сзади! — крикнул Стародубов, и Алексей среагировал мгновенно, резко послав рули управления влево. Рядом прочертила длинная бледно-желтая трасса.
Стародубов снова повел Алексея на вертикаль. Фашистские летчики явно проигрывали в этом маневре. Потеряв командира, они беспорядочно закружили. Лишь одна пара попыталась было преследовать «лавочкиных», но вскоре отстала и тоже перешла на горизонталь.
Теперь можно было уходить. Но Стародубов скомандовал: «Петля!» — и направил истребитель к ближайшей паре, которая преследовала их и находилась выше других и ближе. Защитить ее было некому. Фашисты поняли это, поспешили под защиту своих, но оказалось слишком поздно. [147]
Стародубов и Алексей нагнали их и ударили из всех пушек. Еще два факела потянулись к земле. Советские летчики вышли из атаки и взяли курс на восток. Больше их не преследовали.
На аэродроме Стародубов обнял Алексея.
— Молодец!
— А вы не хотели брать.
— Не хотел, — согласился подполковник и категорически подтвердил: — И больше не возьму. Поедешь в дивизию, на комиссию. Пусть врачи заключение дадут.
Но отправлять Алексея он по торопился, видимо, догадываясь, какой приговор вынесут врачи. Он понимал, что ото для летчика значит. Он уступил просьбам Алексея и во второй раз, и в третий. Правда, брал его на менее опасные задания.
Однажды они вылетели встречать командующего армией, направлявшегося к ним на аэродром на своем тихоходном По-2. Пристроились к нему и стали петлять и хвосте, гася скорость. Недалеко от аэродрома они увидели, как наш «лавочкин» отбивался от четырех «фокке-вульфов», размалеванных всевозможными устрашающими знаками. На хвосте одного был пиковый туз. Алексей уже слышал о них: это фашистские асы, переброшенные с Запада.
Стародубов и Алексей поспешили товарищу на помощь. Бой был скоротечен. Два «фокке-вульфа» вошли в пике и не вышли, два других пустились наутек.