Ночные гоцы
Шрифт:
Шестым был тот, в ком мисс Лэнгфорд узнала девана Кишанпура. Он торопливо повернулся лицом к отворившейся двери, и Родни увидел, что смуглая кожа испещрена оспинками. Широко посаженные глаза изучали его с пристальным вниманием, вызвавшем в сознании Родни представление о нраве порывистом и неуравновешенном. Бурая грязь и струи дождя испортили лимонно-желтый кафтан и белые шаровары. На пальцах руки, поигрывавшей рукоятью сабли в унизанных драгоценными камнями ножнах, блестели кольца. В правой руке он держал башмаки. На голове у него была жесткая черная фетровая шляпа с широкими полями, сплющенная, как парус
13
Одномачтовое морское судно.
Кавершем всмотрелся в дверной проем.
— Это вы, Сэвидж? Ваша рота, кажется, дежурит по гарнизону?
— Так точно, сэр.
— Тогда присядьте и послушайте.
Мистер Делламэн ухватился пухлыми руками за отвороты фрака, и звучным, богатым оттенками голосом призвал всех к вниманию.
— Я буду краток, джентльмены. До меня дошло известие, что Его Высочество раджа Кишанпура был сегодня убит. Его выбросили с внутренней стены крепости во двор, и он тут же скончался.
Родни поглядел по сторонам, но все слушали с бесстрастными лицами.
— Как оказалось, существовал дворцовый заговор с целью свергнуть как раджу, так и его единственного законного наследника, сейчас пребывающего во младенчестве, и возвести на престол другого, старшего сына от наложницы — хотя ума не приложу, как заговорщики намеревались убедить генерал-губернатора признать его. Здесь присутствует Его Светлость Шиварао Бхолкар, деван Кишанпура, преданный слуга и верный друг покойного раджи. Он лично доставил мне это прискорбное известие.
Деван облизнул губы и отвесил неуверенный поклон, как будто сомневаясь, правильно ли он понял английскую речь. Булстрод, посасывая пустую трубку, спросил:
— Когда произошло убийство, комиссар?
— Около трех часов дня.
Родни быстро прикинул в уме. Кишанпур лежал в сорока семи милях к востоку, на противоположном берегу Кишана. Вестнику надо было пересечь реку и к тому же проделать часть пути после захода солнца. Вряд ли он отправился в путь сразу после убийства. Родни вытащил часы — скоро полночь. Неплохо!
Мистер Делламэн тем временем продолжал:
— К счастью, Ее Высочеству рани удалось схватить убийц на месте преступления и тем самым спасти своего малолетнего сына и наследника. После чего она приняла — э… — решительные меры. Она приказала, не медля, удавить зачинщиков — тридцать пять человек, кажется. Вы говорили, их было тридцать пять, деван?
— Тридцать пять мужчин, сахиб, и три женщины.
Булстрод в свою очередь извлек из жилета тяжелые часы луковицу и открыл крышку. Он пробурчал:
— М-м-м, чистая работа. И концов не сыскать.
На мгновение темные, как сливы, глаза девана вспыхнули. Родни скорее почувствовал, чем услышал глухие звуки: забренчали лампы на цепях, задребезжали окна. Полночь. В бальном зале все, взявшись за руки, запели «За дружбу старую до дна…», отбивая ритм ногами. Он взглянул на Юстаса Кавершема — тот побледнел. Каждый год, по традиции, Кавершем давал себя уговорить пропеть первый куплет соло. Теперь самый важный для него момент в году был упущен, и все полоскания горла оказались ни к чему — придется ему дожидаться следующего, 1858 года.
Комиссар искоса предостерегающе взглянул на Булстрода.
— Три женщины, Ваша Светлость? Весьма прискорбно — но мы не можем подходить к событиям со своей собственной меркой, не так ли, джентльмены?
Склонив голову и поглаживая рукой подбородок, он принялся расхаживать по комнате. Булстрод не спускал с него проницательного взгляда. Маленькие глазки полковника, похожие на голубые камешки, прятались в складках жира, а в рыжей с проседью буйной бороде притаилась легкая усмешка. Деван дергал себя за ус.
Наконец, мистер Делламэн остановился и подвел итог своим размышлениям.
— Мой прямой долг — действовать в соответствии с договором девятого года. Мы обязаны поддерживать в Кишанпуре спокойствие, пока не проведем расследование, не признаем нового раджу, и не убедимся, что он надежно сидит на престоле. Армия замешана в заговоре, деван?
— Кое-кто. Я доверяю только личной охране.
— Понятно. Полковник, сколько на ваш взгляд, потребуется войск? Я сам собираюсь в Кишанпур, так что мы должны быть достаточно сильны, чтобы избежать каких-либо … э-э… непредвиденных осложнений.
Булстрод вынул трубку изо рта.
— Княжество-то крохотное. Роты пехотинцев и кавалерийского эскадрона за глаза хватит. Я отправлю в Гондвару посыльного — попрошу генерала поднять по тревоге кое-какую артиллерию. Кишанпуру запрещено иметь пушки со снарядами весом больше шести фунтов, так? Батареи двенадцатифунтовых пушек довольно, чтобы разделаться с ними, если дело дойдет до драки.
Делламэн погладил подбородок.
— Мне кажется, полковник, что бригадный генерал Джоунз распорядился бы послать побольше сил.
Булстрод нахмурился:
— Джоунз труслив, как заяц, к тому же состоит на королевской службе, и не черта не разбирается в индийских делах! Я здесь уже тридцать девять лет, и можете мне поверить — две сотни сипаев Компании без всякого труда справятся с толпой оборванцев, именуемой армией раджи. Де Форрест, немедленно отправляйте своих людей — эскадрон Мервульо, так? Отлично. А вы, Кавершем, наверное, пошлете Сэвиджа? Ну и хорошо. Если он выступит на рассвете, то на следующий день будет на месте. Сэвидж, все подробности обговори с Джулио сами. Когда прибудешь в Кишанпур, возьмешь командование на себя. Все ясно? Еще вопросы есть, комиссар? Пошли ужинать — нас ждет утка под соусом карри.
Не дожидаясь ответа, он приподнялся со стола и вразвалку удалился из комнаты. Мистер Делламэн уставился ему вслед. Лицо комиссара покрылось пятнами — то ли от стыда, то ли от гнева. Остальные офицеры поколебались, переступая с ноги на ногу, затем последовали за полковником, оставив Делламэна наедине с деваном.
Родни тоже вышел и отправился делать необходимые приготовления. Приказ был ясен: сотня кавалеристов из Шестидесятого полка Бенгальской иррегулярной кавалерии — эскадрон Джулио Мервульо — отправится в Кишанпур как можно быстрее, на случай, если потребуется немедленное вмешательство. Он сам выступит вслед за ними с ротой пехотинцев Тринадцатого полка и по прибытии в Кишанпур возьмет на себя общее командование.