Ночные грезы
Шрифт:
Последний год их совместной с Лайзой жизни был скорее тягостной привычкой, Лайза постоянно жаловалась, что бесконечно устала от него. Однако Бо еще не успел забыть то время, когда она буквально изводила его просьбами жениться на ней, без устали повторяя, что мечтает родить от него ребенка. Бо сильно подозревал, что в какой-то момент она даже перестала предохраняться – в надежде, что забеременеет. Наверное, это и стало для них началом конца. Он-то прекрасно отдавал себе отчет, что этого никогда не будет… Возможно, это было несправедливо по отношению к Лайзе, страстно мечтавшей иметь семью, детей – все то, что когда-то было у него и чего он лишился навеки.
Спустившись в кухню, Бо принялся за приготовление завтрака. Насыпая в молоко хлопья, он перебирал в голове все, что случилось за день.
Накануне ему удалось убедить себя, что самое разумное – это прямо с утра заехать в офис, закончить оставшиеся дела, а потом выкинуть все из головы и отправиться к морю, как он и предполагал.
В конце концов, Джордан и пальцем не пошевелила, чтобы заставить его передумать.
Жаль, что он поддался порыву и так бездумно затащил ее в постель…
О Боже, нет! Не надо себя обманывать! Единственное, о чем он жалеет, это…
О том, что не подумал заранее, что окажется с ней в постели.
У Бо не было ни малейших сомнений – если бы то, что произошло вчера, закончилось так, как должно было закончиться, он бы никуда не уехал. Вместо того чтобы укладывать вещи, он лежал бы сейчас в постели Джордан.
Его дурацкая привычка к осторожности разрушила ту хрупкую связь – эмоциональную, а не духовную, – что успела связать их с Джордан. Отвернувшись от нее, он своими руками воздвиг каменную стену между собой и этой женщиной.
«Ну хорошо, – вскипел Бо, – а что я мог сделать? Послать к чертям все мысли об осторожности и продолжить то, что мы так славно начали?!»
Нет.
Он уже однажды прошел через это – вместе с Жанетт.
На Бо снова нахлынули воспоминания…
Он познакомился с ней в Европе, куда отправился попутешествовать после того, как защитил диплом в Высшей школе архитектуры. «Обычно так все и происходит», – с горечью мысленно усмехнулся Бо. Типичный американский юноша, решивший как следует отдохнуть и немного посорить деньгами. И Жанетт – очаровательная, веселая, из тех, кого называют сорванцом. Она была родом из Калифорнии, а в Париж приехала учиться в художественной школе. Они познакомились в кафе, где она рисовала портреты прохожих, а Бо тщетно пытался справиться с вчерашним похмельем с помощью чашки крепчайшего кофе. Жанетт тут же положила на него глаз.
Они оказались в постели" раньше, чем солнце успело спрятаться за горизонт, и ни одному из них даже не пришло в голову побеспокоиться о последствиях. С этой минуты они стали неразлучны. Бо с Жанетт были до такой степени поглощены друг другом, что Жанетг даже не сразу заметила, когда в положенный срок ее месячные не пришли.
Так продолжалось две недели. Жанетт по-прежнему ни о чем не догадывалась. Не догадывалась до тех пор, пока не заметила, что по утрам после обычного завтрака из кофе и круассанов ее с подозрительной регулярностью тошнит. Только тогда они сообразили, что ночи любви принесли свои плоды и их роман, так легко и непринужденно завязавшийся в кафе на набережной, перерос в нечто большее. Вернее, что ему пора это понять.
Дальше все было как полагается – он сделал ей официальное предложение, она согласилась. Они вернулись в Штаты, поселились в семейном особняке Сомервиллов, а вскоре на свет появился Тайлер.
Все вокруг в один голос твердили, что этот брак долго не продержится.
Да и неудивительно, ведь они были такие разные: Бо, единственный наследник состоятельной семьи, свято хранившей традиции плантаторского Юга, и Жанетт, родители которой, алкоголики, развелись едва ли не через месяц после ее рождения.
Все их знакомые хором повторяли, что как только первое очарование страсти пройдет и любовники насытятся друг другом, их не удержит ничто, даже ребенок.
А они с Жанетт только смеялись над этим, представляя себе, как отец Бо не спит ночами, с горечью вновь и вновь пережевывая маячивший впереди развод, раздел семейного состояния и алименты, которые предстоит выплатить ненавистной невестке. А его матушка заранее оплакивает потерю фамильных серег с сапфирами, которые Бо по старой семейной традиции преподнес невесте в день свадьбы.
«Ну что ж, она все же получила их обратно», – с болью в сердце подумал Бо. Желудок у него внезапно свело судорогой, и завтрак, до которого он так и не дотронулся, отправился в ведро. Да, ее ненаглядные сапфиры вернулись к ней. Вернулись в ту же самую шкатулку, где мать хранит все свои драгоценности, – после того как их вытащили из залива…
Вместе с телами его жены и сына.
Крик.
Вырванная этим звуком из глубокого сна, Джордан рывком села на кровати.
Сообразив, что это скорее всего Спенсер, а на ней нет ничего, кроме простыни, Джордан потянулась за халатиком. Нащупав халат, она накинула его на себя, пулей выскочила в коридор и на ощупь зажгла свет, мимоходом отметив, что криков больше не слышно. Джордан от страха приросла к полу. Бог знает, что пришло ей в голову в эту минуту. Наконец, немного придя в себя, она распахнула дверь в спальню Спенсера, стараясь убедить себя, что ему опять приснился кошмар.
Ну конечно, кошмар, что же еще?
А если нет? Что, если телефон Курта и в самом деле прослушивался? И теперь, без труда отыскав ее адрес, убийца пробрался в дом и…
О Боже! Только не это!
Кровать Спенсера была пуста.
Обезумев от ужаса, Джордан выкрикнула его имя и снова вылетела в коридор.
И тогда она внезапно услышала это… Рыдания.
Они доносились откуда-то снизу.
Джордан заметила его сразу же, не успев сбежать по лестнице. Сжавшись в комочек на полу прихожей, Спенсер всхлипывал, утирая слезы крохотным кулачком.
У Джордан даже голова закружилась от облегчения.
– Что случилось, милый? – Слетев по лестнице, она подхватила малыша на руки и крепко прижала к себе.
И тут же почувствовала, что он весь трясется, точно осиновый лист.
– Пират, – прошептал он, и по лицу его вновь градом покатились слезы. – Он схватил меня!
– О, Спенсер, ну что ты в самом деле! Нет тут никаких пиратов! – прошептала она, стараясь его успокоить.
– Нет, есть! Он был тут. Вытащил меня из постели, потом сволок вниз и собирался унести с собой.