Ночные кошмары и фантастические видения (повести и рассказы)
Шрифт:
– Это было бы лучше. А если уж ты спятил и собрался выходить, то надень мой шарф!
– Ладно. Это правильно. – Он надел пальто и застегивал его, стоя к ней спиной, чтобы она не заметила, как у него дрожат руки. Когда он повернулся, Вай уже скрылась в ванной. Он молча постоял в предвкушении того, что теперь уж она завизжит, но тут вода полилась в раковину. Затем он услышал, как Вай чистит зубы в своей обычной манере – с напором.
Он постоял еще и вдруг мысленно вынес себе приговор тремя простыми словами: «Я схожу с ума».
Возможно…
«Когда ты намерен рассказать ей о последний удивительных событиях в жизни Говарда Митла? – вдруг решил он осведомиться у самого себя.
Говард тут же отогнал эту мысль и сосредоточился на том, чтобы затолкать концы шарфа за отвороты пальто.
Квартира Митла была на пятом этаже десятиэтажного здания на Хокинг-стрит. За полквартала, на углу Хокинг и Куинс-бульвара, находился работавший круглосуточно магазин «Деликатесы и удобства Ла». Говард повернул налево и дошел до конца здания. Здесь была узкая тропинка, которая вела к мусоропроводу. По обе ее стороны стояли контейнеры для мусора. Здесь бездомные, далеко не все из которых были пропащими алкоголиками, устраивали себе неуютным ночлег из газет. В этот вечер, кажется, никто не собирался поселиться на тропе, за что Говард был им очень благодарен.
Он зашел в укромный промежуток между двумя контейнерами, расстегнул джинсы и обильно помочился. Сначала он испытал такое облегчение, что почти забыл недавние удары судьбы, но по мере того как напор ослабевал, опять начал обдумывать свое положение, и отчаяние опять овладело им.
Положение его было, прямо скажем, безвыходным.
Вот он стоит и мочится на стену дома, в котором имеет теплую, уютную квартиру, оглядываясь через плечо, не заметил ли его кто-нибудь.
Появись здесь бандит или грабитель, пока он находится в таком беззащитном состоянии, ничего хорошего не будет, но гораздо ужаснее, если его увидит кто-то из знакомых – Фенстеры, например, из 23-й или Дэттлбаумы из 35-й. И что скажет Вай эта языкастая Алисия Фенстер?
Он застегнул штаны и вернулся к началу тропинки. Тщательно осмотревшись по сторонам, он зашел в магазин и купил банку пепси-колы у улыбающейся бронзовокожей миссис Ла.
– Что-то вы сегодня бледный, мистер Митра, – произнесла она со своей неизменной улыбкой. – Все в порядке?
«О да, – подумал он. – Я действительно брежу, спасибо, миссис Ла. Просто замечательно».
– Поймал таракана в раковине, – пояснил он ей. Она нахмурилась, не переставая улыбаться, и он сообразил, что ляпнул что-то не то. – В конторе, я имею в виду.
– Лучше одевайтесь теплей, – сказала она. Складка на ее почти идеально гладком лбу разошлась. – Радио говорит, будет
– Спасибо, – поблагодарил он и вышел. По пути домой он открыл банку и вылил ее в канаву. Учитывая, что ванная теперь стала вражеской территорией, ему менее всего хотелось пить на ночь.
Когда он вошел, Вай похрапывала в спальне. Три банки пива хорошо на нее подействовали. Он поставил пустую банка на столик кухне, затем постоял за дверью ванной. Потом прижался уход к дереву.
Царап-царап. Царап-царап-царап.
– Вонючий сукин сын, – прошептал он.
Он отправился спать не почистив зубы – впервые с тех пор, как мать забыла положить ему, двенадцатилетнему зубную щетку, когда отправляла в летний лагерь. *** Он лежал в постели рядом с Вай и не спал.
Слышно было, как палец продолжает свой бесконечный поиски в ванной, постукивая ногтем. На самом деле он не мог слышать сквозь закрытые двери и знал это, но представлял, как он это слышит, что было ничуть не лучше. «Нет, – говорил он себе, – по крайней мере ты знаешь, что это лишь воображение. Насчет самого пальца ты не уверен».
Впрочем, это мало утешало. Он все еще не мог уснуть и не приблизился к решению проблемы. Он знал, что не сможет до бесконечности выдумывать предлоги, чтобы выйти помочиться возле мусорных ящиков. Он сомневался, получится ли это даже на протяжении двух суток, а что будет, когда приспичит большая нужда, леди и джентльмены? Вот вопрос, который никогда не задавали в суперигре, и он не имел ни малейшего представления, как на него ответить. Не под ящиками же – тут он был совершенно уверен.
«Может быть, – осторожно предположил внутренний голос, – со временем ты привыкнешь в этой штуке».
Нет. Немыслимо. Он двадцать один год жил с Вай и все еще не в силах был зайти в ванную, когда она была там. Эти цепи просто замыкало от перенапряжения. Она могла весело сидеть на унитазе и болтать с ним о том, что делала на работе у доктора Стоуна, пока он брился, но он на это был не способен. Не то воспитание.
«Если этот палец не уйдет сам по себе, значит, тебе придется пересмотреть свое воспитание, – настаивал голос, – потому что кое-что, по-видимому, нуждается в коренной перестройке».
Он повернул голову и взглянул на будильник. Четверть третьего… и, меланхолично сообразил он, что необходимо помочиться.
Он осторожно поднялся с кровати, миновал ванную, из-за закрытой двери которой доносилось все то же непрекращающееся царапанье и постукиванье, и направился в кухню. Он придвинул табуретку к кухонной раковине, влез на нее и тщательно прицелился в сливное отверстие, настороженно прислушиваясь, не проснулась ли Вай.
Наконец получилось… лишь когда он перебрал все простые числа вплоть до трехсот сорока семи. Рекорд всей жизни. Он поставил табуретку на место и побрел обратно в постель, размышляя про себя: «Я так не смогу. Долго не протяну. Просто не смогу».