Ночные откровения
Шрифт:
– Боже мой, – удивилась леди Кингсли, – да он словно напрашивался на провал!
Это выглядело именно так, что было совершенно непонятно Виру. Почему Дуглас продолжал инвестиции? Разве после пятой или седьмой неудачи предприниматель не мог осознать, что в отношении алмазного рудника ему просто несказанно повезло, и прекратить попытки снова поймать удачу за хвост?
– Если все это подбить вместе, Дуглас может оказаться в долгах, – возбужденно прошептала леди Кингсли. – Ему нужны деньги, понимаете – вот вам и мотив.
Еще
Если предположить, что Эдмунд Дуглас лично записывал шифром свои секреты, то у него очень неплохой почерк. Чем больше Вир узнавал о Дугласе, тем менее тот походил на себя самого. Элегантный дом, утонченная внешность, отличный почерк, не говоря уж об образованной речи – в произношении его племянницы не было и следа ливерпульских доков. Могла ли удача в Южной Африке так разительно изменить человека?
– Сотня признаков подтверждает, что здесь то, что нам нужно, – добавила леди Кингсли.
Вир кивнул, ощупывая внутренности сейфа. Тот еще не исчерпал все свои секреты – вот оно, двойное дно.
В скрытой нише лежал только завязанный мешочек. Вир ожидал найти в нем алмазы, но обнаружил драгоценные безделушки.
– Ничего особенного, правда? – заметила леди Кингсли, подцепляя пальцем рубиновое колье. – Я бы сказала, не больше тысячи фунтов за все вместе.
Перед Виром внезапно предстал облик мисс Эджертон: обнаженная шея, руки, пальцы. Он как-то раньше не замечал, что на девушке нет совершенно никаких украшений – даже броши с камеей. Очень странно для племянницы человека, добывающего алмазы.
Возвращая на место мешочек, маркиз, однако, заметил, что ошибался. Под двойным дном пряталось что-то еще – крохотный ключик, меньше дюйма в длину, с множеством бороздок на ножке не толще зубочистки.
Леди Кингсли поднесла ключик к свету.
– Если он предназначен для замка, то я могу сломать такой замок двумя пальцами.
Они сложили обратно в сейф все, кроме зашифрованного документа, который леди Кингсли решила захватить с собой.
– Вы, что, утром повезете его в Лондон? – шепотом спросил Вир, игнорируя свои измученные голосовые связки.
– Нет, не могу же я оставить всех своих гостей и уехать на целых восемь часов. И вам тоже не следует. Иначе подозрения Дугласа падут прямо на вас, если он обнаружит пропажу до того, как мы вернем бумаги обратно.
Захватив документ, дама вышла первой. Вир закрыл и запер сейф. Вернув картину на место, он повернулся – и застыл.
Наверное, мисс Эджертон, когда заходила проведать тетю, добавила в камин угля. При свете камина миссис Дуглас лежала с широко раскрытыми глазами, уставившись на маркиза.
Любая другая женщина уже бы визжала. Но эта, даже выпучив от страха глаза, оставалась до жути тихой.
Вир осторожно, дюйм за дюймом, двинулся к двери. Женщина опустила веки, дрожа всем телом.
Глубоко вдохнув, маркиз выскользнул в дверь и прислушался. Если миссис Дуглас собирается обрести голос и закричать, она сделает это сейчас. Лестница для прислуги рядом, и он ускользнет по ней, когда от леденящих кровь воплей сюда наверняка сбегутся все гости.
Но из комнаты миссис Дуглас не донеслось ни звука: ни оханья, ни хрипа, ни хотя бы хныканья.
Совершенно сбитый с толку, Вир вернулся в свою комнату.
* * * * *
Напольные часы пробили время: три медных удара сотрясли темный, холодный воздух.
Это всегда происходило в три часа ночи.
Покрытые бронзовым лаком перила были холодными. Высокие пальмы, которыми так гордился отец, казались теперь призраками с длинными, развевающимися руками. Один из листов царапнул его, и он испуганно вздрогнул.
Но все же продолжал спускаться, нащупывая ступеньку за ступенькой. У подножья лестницы сиял слабый свет. Его влекло к нему, как малыша к глубокому колодцу.
Сначала стали видны ее ноги – стройные ноги в голубых бальных туфельках. Платье сверкало, радужно переливаясь в идущем ниоткуда сиянии. Рука в длинной, выше локтя, белой перчатке лежала поперек груди.
Белая шаль сползла с плеч. Прическа растрепалась, перья и гребни перемешались в путанице темных локонов. Сапфировое, в пять ниток, колье – предмет зависти многих – перевернулось, закрыв подбородок и рот, словно усыпанный драгоценностями намордник.
Тогда, и только тогда он заметил неестественное положение шеи. Его чуть наизнанку не вывернуло. Но это была его мать. Он протянул руку, чтобы дотронуться до нее, как вдруг ее глаза открылись – пустые и полные страха.
Он бросился обратно, но на первом же лестничном пролете споткнулся – и полетел вниз.
Вниз, вниз, вниз…
Вир вскочил на кровати, хватая воздух. Сон время от времени повторялся, но такого еще не было. Каким-то образом испуганные глаза миссис Дуглас перенеслись в его старый кошмар.
Дверь в комнату приоткрылась.
– Лорд Вир, вы в порядке? Мне послышался шум…
Неясный силуэт на пороге – мисс Эджертон.
На мгновение Вира охватило безумное желание, чтобы она оказалась рядом, гладила его по щеке, повторяла, что это всего лишь сон. Она уговорит его лечь, подоткнет одеяло и улыбнется…
– О, нет, черт возьми, конечно, не в порядке! – через силу воскликнул маркиз.– Терпеть не могу этот сон! Знаете, один из тех, когда вы ищете туалет и на верхнем этаже, и на нижнем, а его нет нигде в доме, и нет даже ночного горшка или хотя бы обычного ведра. И в каждой комнате толпы людей, и в саду, и на лужайке, и… О, Господи, надеюсь, я не…
Она сдавленно фыркнула.
– Благодарение Богу, – продолжал Вир. – Ваша постель не пострадала. Вы уж извините, но мне надо…
Дверь решительно закрылась.