Ночные птицы
Шрифт:
Мама с Юакимом съели на обед яичницу, готовить что-нибудь другое у мамы не было сил.
В комнате стояла мертвая тишина.
Шум машин с улицы слышался громче обычного. Юакиму казалось, что сейчас какой-нибудь автомобиль врежется прямо в их дом.
Кто-то ходил в квартире над ними. Обычно оттуда не доносилось ни звука.
В кухне из крана капала вода. Юаким не обращал на нее внимания.
Ждать тяжело. И страшно.
Иногда, правда, ждать бывает весело и приятно. Например, в Рождество, или в день рождения, или когда
Это хорошее ожидание.
Но сидеть и молчать — это ужасно. Сидеть и бояться. И думать, что папа, который ушел из дома в сабо и штормовке, может быть где угодно.
Юаким вспомнил о Саре, которая, наверное, все еще ищет Рогера. Подумать только, Рогер тоже пропал. Он тоже мог оказаться где угодно. Но Сара никогда не боялась.
Время от времени Юаким поднимал глаза на маму. Она смотрела куда-то вдаль. Потом ее веки опускались, и она как будто засыпала. Вздрогнув, мама открывала глаза. Когда она смотрела на Юакима, он отводил глаза в сторону.
В груди у Юакима что-то ныло. Так бывало всегда, когда ему хотелось плакать.
Он поджал под себя ноги. Они у него замерзли, но он знал, что это от страха. Даже пальцам ног и то было страшно.
Когда человек ждет, время идет медленно. Юакиму казалось, что они сидят здесь уже несколько часов. Но часы на книжной полке показывали, что они сидят всего двадцать минут. Странно. Он был уверен, что прошел уже не один час.
Ему нужно было делать уроки, но он не мог за них взяться. Как можно делать уроки, когда его папа может быть где угодно?
Юаким не мог ничего делать, только ждать.
11
Неожиданно перед ним появилась мама и потрясла его за плечо.
— Юаким, — тихо сказала она. — Может, ты пойдешь и ляжешь? Ведь ты спишь сидя.
Неужели он спал? Юаким очень устал, теперь он это чувствовал.
— А папа?.. — начал он.
— Ты услышишь, когда он вернется. Если нет, я обещаю разбудить тебя.
— Честное слово?
— Честное слово, — серьезно сказала мама.
Когда Юаким встал со стула, его охватила смертельная усталость. Качаясь, он поплелся к двери.
— Помочь тебе? — спросила мама.
— Нет, я сам, — ответил Юаким.
Он умылся, но почистить зубы у него уже не было сил. Обычно мама спрашивала, не забыл ли он почистить перед сном зубы, однако сегодня она, наверное, решила, что это не обязательно, подумал Юаким.
Пижамы он не нашел, поэтому лег спать в трусах и майке.
Правда, перед тем как лечь, он заглянул под кровать.
Потом он подошел к платяному шкафу. Как бы он ни устал, он проделывал все это каждый вечер.
Юаким приоткрыл дверцы шкафа. Внутри было тихо. Он повернул в замке ключ и вытащил его.
И тут же его слуха коснулся слабый звук. Ночные птицы зашевелились, но, к счастью, он успел запереть их в шкафу.
Ключ он положил на ночной столик, чтобы он всегда был у него под рукой. Потом Юаким лег на пол и еще раз заглянул под кровать, ведь кто-нибудь мог спрятаться там, куда не доставал свет.
Но под кроватью никого не было. Он был почти в этом уверен, но все-таки… Лучше знать наверняка. Иногда ему было так страшно заглянуть под кровать, что это приходилось делать папе или маме.
Наконец он лег в непроветренную постель.
Дверь в прихожую была приоткрыта. Он погасил лампу, что стояла на тумбочке. Сквозь дверную щель к нему из прихожей сочился желтый свет. Все было спокойно.
Юаким ждал маму. Она всегда заходила к нему и желала покойной ночи.
Но сегодня ему пришлось ждать долго. Наконец дверь открылась, и мама вошла в комнату.
— Ты спишь? — спросила она.
— Нет, — шепотом ответил он. — Я думал, что уже ты не придешь.
Мама села к нему на край кровати, прикоснулась к его лбу.
— И напрасно. Я не могла не прийти.
— Мама, — сказал Юаким, — ведь так надолго папа еще никогда не уходил? Правда?
— Правда. Но ты не бойся. Он скоро придет.
— Но ведь он может быть где угодно.
— А разве это опасно?
— Да.
— Я не думаю, что папа пошел туда, где опасно. Ведь он через несколько недель должен вернуться в школу.
— Правда? — неуверенно спросил Юаким.
Мама промолчала.
— Мама, ты веришь, что он вернется в школу?
— Я надеюсь, — тихо ответила мама.
— А что, если его нервы так никогда и не успокоятся?
— Не знаю, Юаким, не знаю, — прошептала мама.
От маминых слов у Юакима по спине побежали мурашки.
— Посмотрим, что будет.
— Почему папа стал такой?.. Такой странный, хотел я сказать. Это плохо, Юлия дразнит меня из-за него, а Карлсен удивляется, почему папа днем не ходит на работу.
Мама вздохнула.
— А ты не обращай на них внимания, мало ли что они говорят. Почему у папы сдали нервы? Да по разным причинам. Думаю, ему вообще не стоило быть учителем, во всяком случае, в старших классах. Я пыталась объяснить ему это, когда он еще учился в институте. Но он обиделся и не захотел меня слушать.