Кромешная тьма. Колкий осенний дождь. Далекий шум, гул, частый ритмичный перестук. Это приближается поезд. Он все ближе, он уже рядом. Вот он мчится, колотя колесами, пассажирский поезд № 1003. Черны окна. Спят, спят пассажиры, дрыхнут, мерно и согласно кивая головами, - смотрят беспокойные железнодорожные сны. Темное тесное купе. Окно двойное, толстое, закупоренное наглухо. Стучат, стучат колеса! Глубокая ночь, покой. И происходит такой разговор... - Послушайте! Есть тут кто-нибудь? Храпят... Товарищ! Товарищ! Да проснитесь вы! Ч-черт, головой
стукнулся... - А? Как? Вам кого? Кто тут? - Извините великодушно, маленькое дельце... Я здесь, в ногах у вас. Чуть повыше, на третьей полке... - На багажной, что ли? - Да-да, на багажной... - Чего не спится на багажной? Спать надо, полуночник! - Еще раз простите, у меня к вам дельце есть. У меня, видите ли, часы остановились. Время не подскажете? Уж вы извините... - По пустякам людей тревожите! Полтретьего время. Угомонились? Спите давайте. - Полтретьего? Это сколько же нам еще ехать? - Сколько надо, столько и есть. К рассвету доберемся. Еще часика четыре лету. Если грозы не будет. Спите. Долгое молчание. Потом на багажной не выдерживают. - Простите, еще раз потревожу вас... Кажется, вы сказали - лету? Я правильно понял? - О господи, опять он за ногу... Ну, сказал, ну, лёту, чего всполошились? Давайте на боковую. И не дергайте меня за носок! - Да уж, носки у вас, прямо скажем... - Вот и не касайтесь. Какие положено, такие и носки. Вы, случайно, не текстильный институт кончали? - Нет, не текстильный, почему это текстильный, с чего вы взяли, вовсе нет, ничего подобного... Значит, лёту? - Лёту, лёту... Летим - вот и лёту. Ехали бы - стало быть, езды. Шли ходу. Могли бы и потолковее быть. Вы не текстильный, случаем... А, да, спрашивал уже. Спим! И опять долгая-предолгая пауза. На третьей полке что-то бормочут, переживают. - Послушайте, я так не могу! Объяснитесь! Вы утверждаете, что мы летим на самолете. Так или нет? - По-новой он меня за ногу... Не цепляйтесь, кому сказано! Разгулялся, артист... На самолете, на самолетике! Спокойной ночи, аха-ха-а-а-хрр-ххх-ссс... - Мы летим??! - Фу, вы потише там, на багажной! Совсем очумели? Не чувствуете разве? Летим, точно. Высоко-высоко. - А отчего темно так? Почему света нет? - Темь, действительно, глаз выколи. Высоко забрались - потому и темно. - Какой самолет, отвечайте сию минуту! Я в командировке, по срочному служебному делу. Я должен знать всю правду! - Взрослый человек по голосу, а как ребенок, ей-богу. Вы, часом, не текстильный... - Не текстильный, не текстильный, хватит о текстильном! Какой это самолет, марка? - ИЛ-62, сами не видите? Вы лучше скажите, вот взять, к примеру, ацетатный шелк... - Как? - Ну, ацетат, по-нашему. Это же ведь дрянь, а не ацетат, вы гляньте сами! Одни цветочки чего стоят. Ацетатный шелк, он, мил-человек, должен быть не таким, на то он и призван так... - Ах, да отстаньте вы от меня со своим шелком! Расстроили вы меня, черт дернул к вам обратиться. Надо же, мы, оказывается, летим на ИЛ-62! Мне нельзя так сразу. У меня все рассчитано по часам - прием лекарств, питание... - Вы там не шебуршитесь! Попутчик липовый. Правда глаза колет? А билет у вас имеется? Ась? Не слышу! - Надо же, вот напасть, иевезуха, просто невезуха... Стучат колеса. Слышно, как по коридору вагона, ворча, пробирается какой-то пассажир, тоже, как видно, полуночник, - покурить в тамбуре. На багажной полке начинают смеяться. Сначала тихо, потом все смелей, совершенно открыто и безбоязненно. - Хе-хе-хе, вы однако... ах-хах-ха... хороши! Разыграли как, рассказать кому - не поверят! Хр-хр-хох... Купился, купился, как мальчик! Шуточки у вас, ых-хы-хых... - Шуточки? Есть тут один шутник-шутничок, да не я... Насчет билетика как же будет, гражданин? Не ответили! Есть ай нет? Или стюардессу позвать? Так я мигом. Эй, багажная полка! - Текстильный, говорит, не кончали... Алло, мы ищем таланты... В разговор внезапно встревает третий голос, четкий и дисциплинированный: - Вы, текстильщики! Хорошо наорались! Завязывайте, кому говорю! Еще два слова - утром жалуюсь лично капитану. Не теплоход - цирк! Голова от качки раскалывается, еще эти тут... - От какой-такой качки, чего болтаешь? - Да, объясните. Какую, собственно, качку вы имеет в виду? - Боковую, какую еще! И носовую. Дифферент на корму! Болтанка душу вынимает. - Слышь, мил-человек, ты на чем летишь-то? На пароме, что ли? - Не лечу, а иду. Идем! На теплоходе. А вы что же, на дирижабле хотели? - На самолете, голубок. Ты, часом, не рехнулся там? - Пожалуйста, не путайте его, ради всего святого! Опять вы со своим самолетом. Товарищ, товарищ! Вы слышите? Мы едем на электричке. У меня сезонный билет, мне на службе дают. Бумаге, надеюсь, вы верите? - Бумаге верю. Вам, жуликам, нет. Врете вы все. С какой целью, вот вопрос... - Ах, да посветите мне спичкой, я билет покажу. - В каютах запрещено спички зажигать! Инструкция. Есть курительный салон, там и жгите, сколько влезет. Правила для всех одинаковы, для экипажа и для пассажиров. Ох, качает как!.. Обратно только поездом, только поездом... - По-моему, он считает, что плывем. Как вы думаете? - Псих, не иначе. И веревки нет... Беда, беда. А ну, как кинется? - Чего шепчетесь там? На теплоходе плывем! Проснулись не до конца? Крысы сухопутные. Шепчутся, главное! - Ну его к бесу, действительно психически больной... - Псих, а вещички сопрет - ищи-свищи... Видали мы таких-то! Ладно, спите! И не дергайте меня больше! - Да уж не дотронусь, будьте уверены. - - Утречком насчет билетика разобраться надо будет... Не навернитесь там со своей багажной. - Себя поберегите. - Во-во, с такими попутчиками поберечься - первое дело... - Спокойной ночи. - Во-во, уши на ходу отрежут, и поминай как звали... Молчание. Потом голос: - Эй, текстильщики! От качки есть что-нибудь? - Извините, не держу. - Нету. Азрон вот есть, для самолетов. - Не годится. Для самолетов - не надо. - Ну и все, стало быть. На боковую... И снова стучат колеса, темнота, молчание. Спят пассажиры, мерно и в такт покачиваясь на полках. Проходит довольно много времени, с час, наверное. И с нижней полки медленный голос, задумчиво, взвешивая слова: - Шутники... Самолет, теплоход! А о главном-то ни слова, ни полслова... Куда, куда они следуют! – это их, похоже, не беспокоит. Темнотища какая... Как в метро. Да, это проблема, это проблема... Куда?.. А на другой нижней полке в это время внимательно слушают и не вякают. Молчат себе в тряпочку и не лезут, не спросясь, куда не надо. Мотают на ус. ...Кромешная тьма. Ночь. Колкий дождь, промозглый осенний ветер, перестук колес и скорость. Сквозь ночь во все лопатки чешет пассажирский поезд № 1003.
