Ночные шорохи
Шрифт:
Джесс пожал плечами:
— Ничего выдающеюся.
— Потому что совсем не похож на стриптизерку?
— Я ему не доверяю, — настаивал Джесс, игнорируя ехидный намек.
— Да ты его в первый раз видишь.
— И Слоан тоже вряд ли хорошо его знает.
— Знает, иначе не пригласила бы сюда, — возразила преданная Сара, втайне гадая, почему Слоан никогда не упоминала ни о каком Ричардсоне.
— Удивительно еще, что ты не бежишь в свои офис, где, разумеется, хранятся досье на всех знакомых Слоан. — усмехнулся Джесс.
— Пожалуй, подожду до утра, — пробормотала Сара, стараясь не дать Джессу понять, как больно
— Мелкая расчетливая стерва!
За всю историю их баталии Джесс никогда не опускался до прямых оскорблении. Сара едва сдержала слезы от сознания собственной беспомощности.
— Все еще не можешь смириться с отказом? — не задумываясь, выпалила она, — А разве я тебе предлагал что-то? Не помню. И раз уж пошло на откровенность, — безжалостно отрезал он, — не объяснишь, как Слоан Рейнолдс способна водить дружбу с такой безмозглой кокеткой вроде тебя?
Сара отшатнулась, как от удара. Никогда в жизни ей не приходилось сталкиваться с такой неприкрытой злобой, если, конечно, не считать побоев и оскорблении от собственной матери. Воспоминания о детстве нахлынули с новой силой, лишив ее способности сопротивляться. Джесс ждал, что она, в свою очередь, накинется на него, найдет достойный ответ, а у нее язык примерз к зубам. Не понятно, по какой причине Сара и Джесс с самого начала невзлюбили друг друга, но она даже представить не могла, до какой степени он ее презирает! Девушка уставилась на Джесса блестящими от непролитых слез глазами, но тут же отвела взгляд и с трудом сморгнула, пытаясь найти подходящие слова.
— Прости, — выдавила она наконец и отвернулась.
— Простить? — недоумевающе повторил Джесс. — За что?
— За все, что я сделала тебе дурного. Впредь того не повторится.
В этот момент появился Джонатан и накинул свитер на плечи девушки.
— Пожалуй, пора домой, — пробормотала она. — Я немного устала.
Джесс молча смотрел, как удаляется дружная парочка.
— Дьявол! — с горечью выдохнул он наконец и, смяв пивную банку, швырнул ее в урну.
Глава 9
По пути домой Слоан старалась делать вид, что ничего не произошло: кивнула соседу, выгуливающему собаку, улыбнулась престарелой чете, болтавшей с приятелями в маленьком дворике. Но стоило перешагнуть порог квартиры, как девушка сурово нахмурилась.
— Почему я попала под надзор ФБР? — выпалила она, не давая Ричардсону опомниться.
— Все-таки как насчет чашечки кофе, пока я попытаюсь вразумительно объяснить вам все?
— Так и быть, — обреченно вздохнула Слоан и, немного помедлив, повела непрошеного гостя на кухню Если он просит кофе, значит, в самом деле собирается задержаться и сказать наконец правду, а не отделываться общими фразами, чего она боялась больше всего.
Слоан подошла к раковине, налила в кофейник воды и потянулась за жестянкой с кофе, окинув мимолетным взглядом Ричардсона. Тот уже успел снять синюю ветровку и аккуратно пристраивал ее на спинку стула. Неплохо смотрится! Лет около сорока, высокий, с атлетически накачанной фигурой, короткими темными волосами, черными глазами и квадратным подбородком. Настоящий Джеймс Бонд! Правда, одет в белую тенниску, синие брюки и такого же цвета парусиновые туфли на толстой пробковой подошве, так что вполне может сойти за типичного бизнесмена средней руки… если не считать, разумеется, кобуры, из которой выглядывает рукоятка полуавтоматического «зиг-сойера» девятого калибра. И поскольку он, кажется, немного смягчился и больше не грозил ей всеми мыслимыми карами, Слоан старалась вести себя как можно вежливее и даже осмелилась ободряюще улыбнуться, безмолвно упрашивая его поскорее приступить к делу.
— Я слушаю, мистер Ричардсон.
— Две недели назад мы обнаружили, что ваш отец собирается связаться с вами, — начал Пол, присаживаясь к столу. — И собирается позвонить именно сегодня. Кстати, что он вам сказал?
Слоан неторопливо включила кофейник и оперлась бедром о столешницу.
— Неужели вам это не известно?
— Детектив Рейнолдс, мне не до глупых игр. Отвечайте! — надменно бросил фэбээровец, и этот пренебрежительный тон снова задел Слоан за живое. Она едва не вспылила, но какой-то глубинный инстинкт подсказывал, что если она сумеет сдержаться и не сразу выложит все козыри на стол, то вытянет из него все необходимое.
— Он пожаловался, что перенес инфаркт, и попросил приехать в Палм-Бич на несколько недель.
— И что же вы ответили?
— Я его в глаза никогда не видела. Ни разу не встречала. Поэтому отказалась наотрез. Нет, нет и нет.
Пол Ричардсон все это прекрасно знал, но его интересовали исключительно ее отношение к отцу и неподдельно-искренняя реакция на его вопросы.
— Почему вы все-таки отказались?
— Я уже ответила.
— Но ведь он пожаловался, что болен, и хочет познакомиться с вами, пока не поздно.
— Он уже опоздал на тридцать лет.
— Не слишком ли вы импульсивны? — возразил Пол. — Подумайте о наследстве. Миллионы и миллионы! Неужели вы так легко отказываетесь от денег?
Какая трогательная убежденность в том, что баксы Картера Рейнолдса способны заставить ее изменить решение! Ну и жлоб!
Слоан брезгливо поморщилась. Что за люди! За цент готовы удавиться!
— Импульсивна? Вы чересчур поспешно судите обо мне. Когда мне было восемь, мать потеряла работу и нам пришлось почти год перебиваться на сосисках и сандвичах с арахисовым маслом. Мама хотела позвонить Картеру и попросить денег, но я прочла все, что написано в учебнике об арахисовом масле, и доказала ей, что это самая калорийная пища на земле и я люблю его куда больше шоколада. В двенадцать я свалилась с двусторонним воспалением легких, и мама боялась, что я умру без всякой помощи. Но в больницу я лечь не могла, потому что у нас не было медицинской страховки. Мама снова решилась позвонить ему в надежде, что он оплатит больничный счет, но все обошлось, и знаете почему, агент Ричардсон?
— Почему? — послушно спросил Пол, невольно тронутый неукротимой гордостью и почти сверхъестественным достоинством этой совсем не богатой девушки, — Потому что в ту же ночь мне стало лучше. И знаете, что явилось причиной молниеносного исцеления?
— Конечно, нет.
— Я стала поправляться, потому что отказалась иметь что-либо общее с этим человеком и не жалела его грязных денег.
— Понятно.
— В таком случае вы также поймете, от того мне противна сама мысль о каком-то наследстве. Я не больна, не голодаю, не бедствую. И вовсе не собираюсь мчаться в Палм-Бич, чтобы он смог успокоить свою потревоженную совесть. От меня он этого не дождется. Она открыла шкафчик и извлекла оттуда две кружки.