Ночные стрекозлы

Полынская Галина Николаевна

– Давай по очереди, надо же кому-то присматривать за вещами, мало ли, кто из кустов выбредет.

– Да, правильно.

Опасаясь намочить свои распрекрасные маки, Тая сняла шляпу, положила ее на полотенце, потопала к озеру и попробовала воду кончиком большого пальца ноги.

– Ну? Как?

– Блеск! Надеюсь, дно здесь нормальное.

Тайка осторожно вошла в воду, с визгом плюхнулась и поплыла.

– Ой, Сенчик, красота-а-а-а какая! Курорт, настоящий курорт!

Пока она плескалась, я продолжала наслаждаться бужениной, на свежем воздухе трапезничалось с повышенным аппетитом. М-да, и жить хорошо, и жизнь, как говорится, хороша. Наблюдая, как Таюха бодро гребет «по-собачьи», я невольно стала вспоминать всякие забавные истории из нашей жизни. Пару лет назад ездили мы в гости к очередному потенциальному

Таюхиному принцу в гости куда-то к черту на рога. Не помню уже точно, где изволил проживать этот уважаемый селянин, но добирались так долго, что Михайловне напрочь расхотелось связывать с ним свою девичью судьбу. Однако, девушки мы упорные и возвращаться с половины пути не привыкли, поэтому к селянину все-таки доехали. Даже вина купили… дуры. Короче, приехали мы в это Нижнее Перепердищево, отыскали избушку на курьих ножках, поколотили в калитку, и открыла нам крошечная бабуська с такими злобными глазками, что прямо таки гюрза, а не бабуська. Таисия хоть и не из пугливых, но все-таки малость стушевалась, увидав такую скалапендру, и сильно извиняющимся голосом поинтересовалась, не тут ли живет Селянин Батькович? На поставленный вопрос прямого ответа мы не получили, зато поимели допрос с пристрастием прямо сквозь небольшую щель приоткрытой калитки: кто мы, откуда, по какому вопросу, есть ли у нас профессия, дети и мужья? Малость оторопев от такого причудливого гостеприимства, мы мычали нечто невразумительное и потихоньку отступали назад, собираясь пуститься в бегство, но тут в поле видимости возник непосредственно виновник торжества, отодвинул бабусю в сторону и предложил проходить. Мы, конечно, прошли, но без особого энтузиазма. Вечеринка, прямо скажем, не удалась. Выдворить из кухни бабусю-змеюсю не получалось ни под каким предлогом, поэтому разговор, разумеется, не клеился, а когда Тая извлекла из пакета бутылку вина (как сейчас помню, это было Каберне), так с бабусей чуть припадок не приключился и она разразилась визгливой тирадой про распущенных городских шлюх алкоголичек. Это нас совершенно расстроило, Тая сунула бутылку обратно в пакет и мы поспешно покинули этот уютный дом, чтобы никогда больше туда не возвращаться. Пока мы, сердитые и озадаченные торопились куда подальше, Таисии серьезно приспичило в туалет, и она отлучилась в кусты. Надо заметить, что на ней была длинная черная юбка свободного кроя. Подруга сделала все свои важные дела, и мы продолжили путь. Чтобы добраться до станции, нам предстояло пройти практически весь городишко. Вот мы, значит, идем, делимся бурными впечатлениями, а на нас почему-то как-то странно смотрят прохожие, особенно те, кто нас обгоняет – оборачиваются и таращатся беспардонным образом. Таисию это страшно бесило, а я терялась в догадках. Мы уже к станции подошли, когда какая-то сердобольная женщина догнала нас и сказала Тайке, что у нее, оказывается, сзади юбка в трусы заправлена. А трусы у нее были что надо: цвета пожарной машины в крупный белый горох…

От размышлений меня отвлек пронзительный Тайкин визг. Очнувшись, я сфокусировала взгляд и увидала, что подруга с дико вытаращенными глазами усиленно гребет от островка с камышами к берегу. И при этом безостановочно визжит.

– Что такое? – испугалась я. – Судорога схватила? Тай! Что стряслось?!

Как ошпаренная она выскочила на берег и побежала куда-то в кусты. Я в оторопи смотрела ей в след. Сделав приличный крюк, она так же бегом вернулась обратно, схватила бутылку и принялась хлебать вино прямо из горлышка. С нарастающим беспокойством я наблюдала за нею. Отбросив пустую бутылку, она схватилась за сигарету и после пары затяжек провыла:

– Там тру-у-уп!

– Где?

– В воде! Вина! Еще вина!

Я выхватила вторую бутылку из пакета, ввинтила штопор, рывком вытащила пробку и потянулась за стаканчиком, но Тайка выхватила сосуд и припала к горлышку. Затем она упала на полотенце, снова закурила и, трясясь с ног до головы, поведала следующее:

– Плыву я, плыву и вдруг чувствую, меня за ногу что-то трогает! Думаю – водоросли! Раз-два ногой мотнула и вдруг… Сена, как в фильмах ужасов, честно слово! Лицо из воды поднимается! Кошмарное распухшее белое лицо с синими губами! А на шее, вот тут… вот тут… – подруга ткнула дрожащим пальцем себе в горло, – обрывок веревки!

– Да ладно тебе, – прямо сказать, я даже не поверила, – может, померещилось? Показалось? Глюкануло?

– Какой там нафиг глюкануло! – взвилась подруга. – Сама посмотри! Вон она плывет!

– Она?

– Да! Это девушка! Иди, иди, сама глянь!

И я, обуреваемая тупым любопытством, пошла смотреть.

Глава седьмая

Ветерок создавал хоть и слабое, но все-таки течение, поэтому к телу далеко ходить не пришлось, оно само подплыло. Зайдя в воду по колено, я получила возможность рассмотреть детали. Утопленницей оказалась молодая девушка в очень откровенном раздельном черном купальнике, явно купленном не на Черкизовском рынке. В офигительное, прямо скажем, бикини была одета барышня. Насколько я могла рассмотреть, фигурой природа несчастную не обделила, сложением она не уступала глянцевым фотомоделям ни на дюйм. И обрывок грубой веревки на шее…

– Видишь? Видишь?! – топталась на берегу, все еще пребывающая в состоянии аффекта Таисия Михайловна. – Плыву я, значит, плыву, и вдруг меня что-то за ногу…

– Прекрати, – нервно передернуло весь мой организм. – Дай-ка фотоаппарат.

– За-за-зачем? – Тая стучала зубами и больше не хотела никакого пикника.

– Затем! Дай, говорю!

Таиска покопалась в пакетах и передала мне «мыльницу». Стараясь особо не приближаться к телу, я отщелкала с десяток кадров в разнообразных ракурсах и выбралась на берег. И даже не знаю, почему внезапно организм так настойчиво востребовал никотина и алкоголя. Сидя на полотенцах плечом к плечу, мы сосредоточенно курили в глубоком молчании. Через пару минут Тая тихо произнесла:

– Почему, Сена?

– Сама поражаюсь, – пожала я плечами, – девушка явно не бомжиха, чтобы с нею так жестоко поступить, один купальник под тыщу баксов тянет, и чтоб веревку на шею и в воду…

– Да я не про то! Тысячи людей по выходным выходят загорать-купаться, они – заметь! – нормально загорают и купаются! А нам обязательно надо наткнуться на труп!

– Не нам, а тебе, – вежливо поправила я. – Какие будут предложения по дальнейшему проведению пикника?

– Доедаем буженину и уходим отсюда нафиг!

Нет, ну нормально, да? Доедаем буженину…

– Тай, мы все-таки труп нашли, а не рваный башмак, надо бы сообщить куда следует.

– Ты серьезно? – ужаснулась подруга. – Хочешь сказать, что сейчас мы вызовем милицию, станем давать показания, потом поедем в отделение и в последствии еще неоднократно будем туда таскаться, пока ведется дело? Это, конечно, здорово, но мне почему-то не очень хочется.

Таисия принялась спешно сворачивать пикник, я в раздумьях наблюдала за ее действиями.

– Мы все равно должны сообщить.

– Кто следующий наткнется, пусть и сообщает! – Она комом запихала полотенца в пакет и нахлобучила на голову маковую шляпу. – Идем, идем отсюда.

Но я стояла, будто вкопанная и смотрела, как на темной воде покачивается тело. Теперь я могла понять, почему это озеро назвали Черным – очень уж темная у него вода…

– Ну? Чего ты застряла? Пошли отсюда!

– Ты как хочешь, а я пойду в кафе и скажу бармену, что здесь плавает тело.

– Бармену? – удивилась Тая. – Зачем это надо знать бармену?

– Все-таки кафе находится на берегу, он должен быть в курсе того, что тут делается и кого здесь утопили, пускай он свяжется с милицией…

– Да он пошлет тебя куда подальше!

– Если пошлет, позвоню сама.

Я оделась, обулась, взяла свои вещи.

– Сена, я вот никак не могу понять! Тебе больше всех надо что ли?!

– Ага.

Убрав фотоаппарат в сумку, я пошла вдоль берега. Сопя и чертыхаясь, Тайка поспешила за мной. Чего она там сердито бубнила себе под нос, я не слушала и слушать не желала.

Из кафешки неслась развеселая восточная песня, под желтым навесом-шатром теснились разноцветные пластмассовые стулья и столы, за которыми пили пиво в общей сложности человек десять. От мангала, спрятанного где-то за кафе, тянулся слюноточивый дымок, навевающий мысли о сочных мясных кусках с колечками лука и мелко порезанной зеленью… Удивляясь собственной прожорливости, я заглянула в дверной проем. Очень даже милое заведение, хоть и маленькое: барная стойка, четыре стола и симпатичный бармен армянской наружности. При виде нас он приветливо улыбнулся и только собирался что-то сказать, как я проговорила: