Ночные всадники. Нарушители закона. Чертово болото
Шрифт:
— Готовы ли вы рискнуть, Билль? — спросила она, когда он остановился рядом с нею. — Тропинка шириной не более четырех футов. Ваша лошадь не пуглива?
— Нет, — отвечал он. — Поезжайте вперед. Где вы можете проехать, то и я могу, конечно, я не испугаюсь. Но я не вижу никакой дорожки!
— Конечно, вы ее не видите! — возразила Джеки. — Никогда еще природа так бережно не охраняла своей тайны, как в этом месте, где существует лишь одна-единственная тропинка через ужасную ловушку для людей, устроенную ею в виде этого болота. Вы не можете видеть тропинки, но я читаю здесь, как в открытой книге. Знаете, Билль, очень много весьма опытных жителей прерии разыскивали эту тропинку, но… (в тоне ее голоса слышался
Далеко за болотом блестели, словно сахарные головы, осыпанные брильянтовою пылью, белоснежные остроконечные вершины гор, освещенных вечерним солнцем. Облака были так высоки и воздух был так прозрачен, что можно было ясно видеть все очертания могучего горного хребта. Эти величественные природные укрепления, служащие как бы оплотом прерии, расстилающейся у их подножия, представляют в ясную погоду великолепное зрелище, от которого трудно оторвать глаза. Плоское и гладкое, как бильярдная доска, безмолвное, таинственное болото, уже зазеленевшее, тоже было привлекательно для глаз. Тому, кто не знал опасности, оно казалось прекрасным пастбищем, но опытный глаз мог бы решить, что оно слишком зелено для пастбища и слишком соблазнительно.
Могла ли человеческая злоба придумать когда-нибудь более страшную и искусную западню для людей и животных? Подумайте только на одну минуту о бездонной пропасти, наполненной жидкой черной грязью, которая поглощает все, что попадает в нее! Вспомните ужас зыбучих песков, которые засасывают свою несчастную жертву и в своей ненасытной алчности втягивают ее в свои бездонные, страшные недра, откуда уже нет спасения. Тонкая, плотная кора, подобно глазури, покрывающей торт, скрывает под своей поверхностью мягкую губчатую массу, образующую губительное болото. Эта кора покрывается роскошной, соблазнительной травой великолепного изумрудного цвета. Она плотная, и кажется сухой, но все же слишком тонка и не может выдержать тяжести даже небольшой собаки. Горе тому, кто решится вступить на эту обманчивую твердую поверхность! Одно мгновение — и эта кора уступает под его тяжестью, и тогда уже никакие человеческие силы не могут спасти несчастную жертву своей неосторожности. Она погружается все глубже и глубже и быстро исчезает в бездонной глубине болота…
Но девушка ехала вперед, не задумываясь ни на одну минуту об опасностях, которые окружали ее. Слова ее спутника, сказавшего, что он не видит никакой дорожки, были правильны, потому что дороги действительно не было видно. Но Джеки знала свой урок очень твердо, потому что училась у того, кто знал прерию так, как знает бедуин свою пустыню. Тропинка была тут, перед нею, и она с изумительной уверенностью вступила на нее.
Путники ехали молча, не обмениваясь ни одним словом. Каждый был погружен в свои мысли. По временам луговая курочка вспархивала перед ними и летела с шуршанием через болото, призывая криком за собой свою подругу. Кругом непрерывно квакали лягушки, и жужжали вездесущие москиты, жаждущие человеческой крови.
Лошади шли шагом, низко опустив голову к почве, фыркая носом и навострив уши. Они как будто сами сознавали опасность пути и ступали с большой осторожностью.
Так прошло полчаса. Молчание, казалось, наполняло окружающий воздух трепетом опасности, и напряженное состояние ехавших усиливалось с каждой минутой. Наконец девушка подобрала вожжи и заставила свою послушную лошадь ехать галопом.
— За мной, Билль, тропинка теперь стала крепче и шире. Худшая часть будет дальше, — сказала она, обернувшись
Беннингфорд поехал за ней, ни о чем не спрашивая.
Солнце уже касалось отдаленных вершин, и тени протянулись над восточной прерией. Холод становился ощутительнее по мере того, как солнце медленно опускалось к закату.
Они проехали уже две трети пути, и Джеки, подняв руку, остановила свою лошадь. Беннингфорд тоже остановился позади нее.
— Тропинка здесь разветвляется на три части, — сказала девушка, внимательно смотря вниз на свежую зеленую траву. Две тропинки представляют тупик и дальше сразу обрываются. Мы должны избежать их, иначе мы покончим здесь свою земную карьеру. Нам надо ехать по этой тропинке, — прибавила она, поворачивая лошадь влево. — Смотрите зорко под ноги и держитесь следов Негра.
Беннингфорд безмолвно повиновался. Он не чувствовал никакого страха, но изумлялся в душе спокойствию и хладнокровию молодой девушки. Ее стройная грациозная фигура, сидящая на лошади перед ним, совершенно поглощала его мысли. Он невольно любовался ее уверенными движениями. Он знал ее давно. Она выросла на его глазах и превратилась в женщину, но хотя ее воспитание и окружающая обстановка приучили ее к независимости и мужеству, которое редко встречается среди женщин, Беннингфорд все-таки не думал, что она обладает такой смелой и бесстрашной натурой, какую она выказала теперь. И снова его мысли вернулись к тем сплетням, которые распространялись о ней в поселке, и мужественная фигура красивого разбойника пронеслась в его воображении. Сердце у него болезненно сжалось. Но он овладел собой. Ведь он услышит от нее в конце пути ее объяснения, которые она обещала дать ему.
Наконец страшная тропинка кончилась, они переехали болото. Девушка подозвала к себе своего спутника.
— Опасность миновала, — сказала она, — болото осталось позади. — Она взглянула на солнце и проговорила: — Теперь отправимся за лошадью.
— Вы обещали мне рассказать все про Питера Ретифа, — напомнил он.
— Я расскажу в свое время, — ответила она, улыбаясь ему в лицо. — Лошадь должна находиться на расстоянии мили отсюда, у подножия холмов. Едем же скорее. — Они погнали лошадей рядом по влажной, весенней траве, еще не успевшей просохнуть после недавно растаявшего снега. Беннингфорду доставляло удовольствие ехать возле нее, и он старался сдерживать свое нетерпеливое желание поскорее узнать ее историю.
Они проехали некоторое расстояние, потом он вдруг остановил лошадь на всем скаку.
— Что случилось? — воскликнула девушка и инстинктивно вперила глаза в землю. Беннингфорд указал ей на другую сторону дороги.
— Смотрите! — сказал он.
Джеки взглянула и тотчас же вскрикнула:
— Это лошадиные следы!
Она моментально соскочила на землю и стала тщательно рассматривать следы с тем знанием, которое приобретается опытом.
— Ну что? — спросил ее Беннингфорд, когда она вернулась к своей лошади.
— Это недавние следы. Лошадь была подкована, — прибавила она таким выразительным тоном, который показался ему несколько странным. — Она потеряла подковы, и остался лишь тонкий ободок на передней ноге. Мы должны выследить ее.
Они разделились и поехали по обе стороны следов, стараясь, чтобы они оставались между ними. Следы были совершенно свежие и хорошо заметны на мягком грунте, поэтому они могли ехать довольно быстро, не опасаясь потерять их. Следы шли от края болота вверх по незначительному склону, но затем они выехали на тропинку, очевидно, протоптанную скотом, и тут следы смешались со множеством других следов, старых и свежих. Девушка ехала, внимательно присматриваясь к следам, потом вдруг она подняла свое нежное загорелое личико к своему спутнику и, с блестящими глазами, указывая на тропинку, погнала лошадь галопом.