Ноктамбула. Пробуждение

Рыльский Герман

– С ангелом, – сказала Тайна, удивленно оглядываясь.

Она лежала на койке, прижимая к груди Милу.

Тихий час закончился. В дверях стоял санитар, наблюдая за тем, как сонные пациентки одна за другой покидают палату.

– Так это нормально! – захихикала Олеся, забирая у Тайны куклу. – Здесь половина больницы с ангелами разговаривает. А другая половина – с инопланетянами. И что же он тебе сказал?

– Да так… Бог что-то задумал. Проучить грешников, кажется.

– Знаешь, это тебе приснилось, – постановила Олеся.

– Нет, –

покачала головой Тайна. – Мы с Милой ходили в сад. Там был Ангел.

– Мила, вы правда были в саду?

– Правда, – сказала кукла и шепотом добавила: – Тайна не такая, как остальные. Она сразу поняла про нас. И в сад мы ходили… другой дорогой.

– Так ты знаешь про нас? – выдохнула Олеся.

– Что знаю? – в тон ей прошептала Тайна.

– Ну, что мы сестры.

– Еще бы. Вы мне сами об этом сказали.

– Вот, я же говорила, – вставила Мила. – Она понимает!

– Что-то я вас не понимаю, – нахмурилась Тайна.

– Все думают, что Олесенька дурочка, – с серьезным видом заявила Олеся, – и лечат нас от раздвоения личности!

– Эй вы, поторопитесь! – раздался недовольный голос санитара.

– А куда мы должны торопиться? – поинтересовалась Тайна.

– На прогулку, – вздохнула Олеся, слезая с кровати.

* * *

– Вот здесь мы его и видели, – сказала Мила. – Только он живой был и улетел потом.

Тайна с удивлением разглядывала гипсовую статую ангела. Потемневшая от времени и непогоды фигура стояла в конце аллеи. Стебли плюща оплели постамент и тянулись выше, словно хотели удержать ангела на земле, не дать ему улететь.

– Он здесь всегда стоял, – скептически заметила Олеся.

– Ага, а вот и вы! – раздалось над ухом у Тайны.

Она оглянулась и увидела Мамонта. Поверх пижамы он накинул спортивную куртку, а вместо тапочек нацепил стоптанные кроссовки. Больница не обеспечивала пациентов верхней одеждой, поэтому на Тайне была розовая нейлоновая куртка, которую ей дала поносить Олеся.

– Привет, Мамонт, – поздоровалась Тайна.

– А Олесенька знает, кто такие мамонты! – заявила Олеся. – Это такие волосатые слоники! Только они же давно вымерли!

– Я живее всех живых, как Ильич! – снисходительно улыбнулся молодой человек. – А вы чем здесь занимаетесь?

– Памятник разглядываем, – ответила Мила.

– Лучше б здесь что-нибудь повеселее поставили. Девушку с веслом, например.

– А некоторые пациенты, – Олеся устремила на Тайну невинный взгляд, – считают, что этот ангел летает.

– Ну вот, а я о чем! – фыркнул Мамонт, пригладил бороду и произнес: – А я только что Кристину видел.

– И как она? – спросила Тайна.

– Да… как здесь можно быть? Давай сходим, поздороваемся, если хочешь.

– Хочу, – сказала Тайна. – Идем.

Парк удивлял своими размерами. Деревья подступали прямо к стенам больницы, тут и там стояли деревянные скамейки. Сейчас они были сырыми и холодными, но некоторых пациентов это не останавливало – они сидели по одному или по несколько человек, как птицы на жердочках, радостно глядя в серое небо или, наоборот, с трагическим видом опустив головы. Мамонт свернул с гравиевой дорожки и нырнул в кусты.

– Ой, а что Олеся нашла! – воскликнула девушка, поднимая что-то из травы.

– Брось гадость, – одернула младшую сестру Мила.

– Чего там у вас? – оглянулся Мамонт. – А, ясно!

Он забрал у Олеси ярко-желтую таблетку и, размахнувшись, запустил ее подальше в кусты.

– Это мое было, это я нашла! – запротестовала девушка.

– Тебе это и так выдадут, – строго произнес Мамонт. – Тут если по траве поползать, можно килограмм успокоительных и прочей дряни набрать. Одни пациенты, особенно те, что «косят», их в форточки выплевывают, а другие подбирают…

Олеся надулась, а Мамонт двинулся дальше, туда, где за кронами деревьев вздымалась стена лечебницы. Вскоре он остановился, пропуская девушек вперед. Тайна отстранила ветку и увидела Кристину. Одетая в длинное пальто, она что-то увлеченно рисовала на стене осколком кирпича.

– Заметь, – произнес Мамонт, толкая Тайну в бок, – Сама с собой разговаривает! Если только у нас не начали призывать женщин, как в Израиле, дело серьезное.

Под ногой у Олеси хрустнула ветка. Художница вздрогнула и оглянулась.

– Привет, – поздоровалась Тайна. – Все рисуешь?

– Рисую, – прошипела Кристина, закрывая спиной незаконченную картину. – А ты, я вижу, жива-здорова.

– А как же, – пожала плечами Тайна.

– А что там, на картинке? – спросила Олеся.

– Не твое дело, придурочная!

– Ладно, ладно, не нервничай, – произнес Мамонт. – Если хочешь, мы уйдем.

– Хочу! Убирайтесь! – топнула ногой Кристина.

В этот момент из-за деревьев возникли двое санитаров. Одного из них Тайна знала – это был Виктор, бывший бандит со шрамом на лице и татуировками на пальцах. Второго – тощего, похожего на лисицу типа с прыщавой физиономией, – Тайна видела впервые. Увидев его, Олеся сжалась и мелкими шажками попятилась обратно в кусты.

– Что за собрание? – Коллега Виктора отпихнул Кристину в сторону. – Симонова, ты опять стены…

Санитар замолчал, так и не закончив свою мысль. Тайна приподнялась на цыпочки, стараясь разглядеть рисунок. На стене был изображен висельник с выпученными глазами и языком, вывалившимся изо рта.

– Эд, так это же ты! – рассмеялся Виктор. – Слушай, а ведь похоже!

– Я вижу, что похоже. – Прыщавый повернулся к Кристине. – Ты у меня за это получишь!

– Отвали! – завизжала девушка и швырнула в него осколок кирпича, который до сих пор сжимала в руке.