Нора Галь: Воспоминания. Статьи. Стихи. Письма. Библиография.
Шрифт:
Что ни день, то новости, которым место если не в моем «Слове», так в «Почте Буквоеда» или разделе «Нарочно не придумаешь» [100] . Иные обороты введены столь авторитетно и установлены столь прочно, что их не коснешься. Хотя, право, не очень понимаю, что значит, допустим, «информационное сообщение», – с этим не поспоришь, вошло в язык. На днях в «Вечерней Москве» обнаружила «водную акваторию». Такого хватает.
Не знаю, доживу ли до такого чуда – 4-го издания, мне уже недалеко до 70-ти, здоровье, понятно, «не ахти». А материал все прибывает. Работаю пока много, перевожу. Если будет новое издание, мб, что-то и добавлю, а если обнаружу новые огрехи – исправлю. Буду рада и Вашим замечаниям.
100
«Почта
Всего Вам самого доброго! Главное – здоровья, бодрости и счастливой работы!
С уважением –
7/VII-80.
4.
22.03.81
Уважаемая Нора Яковлевна!
Недавно я прочла Вашу книгу «Слово живое и мертвое», и мне захотелось Вам написать.
Мне 27 лет, я по профессии микробиолог, кандидат биологических наук. Филологического образования не имею, но с 8 лет занимаюсь английским языком, некоторое время работала гидом-переводчиком в «Интуристе». Студенткой самостоятельно изучала французский.
Я немного пробовала свои силы в художественном переводе и очень бы хотела заняться этим всерьез. Но, не имея опыта, я, безусловно, нуждаюсь в советах.
<...>
Ради бога, извините меня за беспокойство и не подумайте, что я «ищу легкого хлеба и легкой славы». Просто мне обидно бывает читать хорошие книги на английском или французском языках, сознавая при этом, что многие лишены возможности наслаждаться ими. Например, я бы очень хотела, чтобы наши дети могли познакомиться с чудесными сказками Ховарда Пайла или с его книгой «The Merry Adventures of Robin Hood». Книги Пайла полны юмора, доброты, они написаны изящным живым языком. Мне бы очень хотелось перевести эти книги самой, но я не вполне уверена, что смогу это сделать без посторонней помощи, без моральной поддержки, без совета более опытных людей.
Переводить мне очень нравится, хотя пока в моем арсенале всего лишь одна пьеса Ноэля Кауарда (сейчас перевожу вторую), одно короткое стихотворение Жана Кокто и баллада Ховарда Пайла, которую я посылаю Вам вместе с текстом оригинала.
Еще раз извините за беспокойство. Благодарю Вас за интересную и очень полезную книгу.
С уважением,
Марина Зюзина, Ленинград
Уважаемая Марина Львовна!
<...>
Судя по переводу баллады, Вы человек литературно одаренный. Но... есть известное выражение: переводчик прозы – раб, переводчик поэзии – соперник. Оно отчасти устарело, немало уже появилось переводов прозы, способных потягаться с подлинником. С другой стороны, переводчик-поэт не вправе своевольничать сверх меры. А чувство меры – штука тонкая.
Какие-то замены и потери неизбежны, ибо слишком различны законы, ритмы, даже «масштабы» (длина слов!) англ. и рус. языка. Но и потери бывают разные. Я видела, как переводит, напр., Китса В.А.Потапова, как бьется она, чтобы, теряя (ради свободного дыхания стиха) второстепенное, непременно сохранить главное.
О чем я? Вот пример из Вашего перевода: в балладе, как, допустим, в сказке, очень важен тройной повтор. Условие превращения старухи в красавицу – чтобы ее поцеловали трижды. В строфе 9 Вы его опустили, у Вас довольно одного «поцелуя в уста». И потому чудо совершается уж слишком легко, вдруг, от единственного поцелуя, – напряженность подлинника, нарастающее волнение утрачены.
Другая сторона – степень верности автору, его интонации. Насколько тут дозволен отход, отсебятина? У Вас Ланселот «душой раним», т.е. нежен, уязвим, а у автора не то: уязвлена не душа, но гордость, надменность, высокомерие (haughty pride) – совсем иной образ! И в след. строфе: «... спросил король, усмешку пряча в ус» – у автора ничего подобного! Да, бывает, переводчик вынужден что-то и прибавить, но Вы присочинили неудачно, вместо короля Артура возникает образ какого-то гоголевского казака.
Однако все это частности, важнее другое. Вы пишете, что хотели бы переводом «заняться всерьез». Что это значит? Если у Вас хватит сил, времени, самоотверженности сочетать свою основную работу с переводом того же Пайла, остается пожелать Вам успеха: люди одержимые, влюбленные в литературу иногда справляются с таким трудом на два фронта. Но не обольщаетесь ли Вы? Тут нельзя торопиться. Вот у Вас готова пьеса, делаете вторую. На это и опытному добросовестному профессионалу, ничем другим не занятому, нужно много времени и внимания, иначе толку не будет. Если Вы можете и готовы тратить на переводческий нелегкий труд это время, внимание, силы – хорошо. Советую запомнить и нынешние мои замечания о потерях и отсебятине, кое-что подскажет и мое «Слово» – спасибо на добром слове о нем, оно и впрямь может служить подспорьем тем, кто, как Вы пишете, ищет помощи более опытных людей: как умела, я этим старалась поделиться. Издательство, редактор обычно не могут обстоятельно «возиться с новичками», а советы иного редактора, увы, приносят молодым больше вреда, чем пользы, – случается и такое.
Но – опять но! – за Вашим «заняться всерьез» мне послышалось другое: желание не сочетать, не совмещать два разных дела (что, конечно, очень нелегко), а «переквалифицироваться в переводчики». Решительно и убежденно советую – не надо! Микробиология – живое, интересное дело. Рассчитывать на перевод как на профессию, основное занятие, которое не только насытит душу, но и даст хлеб насущный, – это, простите, наивно. Переводчиков с европейских языков – легион, а планы издательские весьма ограничены и не всегда надежны. Даже «верная» книга нередко откладывается на годы. В поисках заработка человек начинает хвататься за что попало, спешит, халтурит. Даже профессионалы, члены Союза писателей со стажем и серьезным опытом подчас подолгу не получают настоящей работы, перебиваются мелкой поденщиной либо берутся за книги не по душе и не по руке. За 30 с лишним лет я насмотрелась на грустную эту практику, могла бы назвать немало несостоявшихся людей, растраченных дарований – и, напротив, пробивных бездарностей, которые изувечили немало прекрасных книг. Да Вы все это могли понять и из моей книжки.
Письма, подобные Вашему, с переводами стихов или прозы я получаю нередко. Бездарным людям отвечать радости мало, но кривить душой я в этих случаях не могу и не хочу. А Вы, повторяю, человек со слухом и чутьем, но Вам надо еще очень много работать и очень многому научиться. Превыше всего – верности подлиннику, уважению к автору. Настоящий перевод, по слову Корнея Ивановича, высокое искусство, а оно – не устану повторять – требует огромного времени и труда. И только если Вы способны на это, не изменяя основной профессии, не бросая ее, т.е., громко говоря, готовы в каком-то смысле на подвиг ради любимого дела (если и впрямь настолько его любите) – только тогда сумеете сделать что-то хорошее и полезное, не искалечив при этом собственную жизнь. Переводите мало и неторопливо, пусть хотя бы одну книгу – тогда будет по-настоящему хорошо.
И последнее. Думаю, что у Вас больше данных именно к поэтическому переводу, чем к прозе, но – снова повторю – и в поэзии не следует слишком самовольничать.
<...>
Всего Вам доброго.
2/IV-81.
5.
23.06.86
Уважаемая Нора Яковлевна!
Пишет Вам инженер-программист из Одессы Берестецкий Валерий Львович. Большое Вам спасибо за прекрасную книгу – уже несколько лет «Слово живое и мертвое» помогает мне работать над переводами с английского статей и фирменных материалов по вычислительным машинам и программированию (это не основная, но любимая работа). Дело в том, что этой области знаний, как никакой другой, свойственен большой наплыв новых слов и понятий, – в виде калек (а часто и калек) они порой вторгаются в язык совершенно бесцеремонно с «легкой» руки переводчиков, которым лень задуматься над тем, что слово-то пойдет гулять по книгам, а то и по словарям... Я редактирую технические переводы и стараюсь, конечно, избегать «вкусовых» правок – но как все же порой хочется перестроить пусть даже правильную фразу полностью, чтобы она «заиграла» в сухой научной статье! И чтобы поменьше было «амрусских» [101] слов – ведь очень легко, если не хочешь подумать, объяснить в примечании переводчика, что понятия такого, а значит, и соответствующего термина у нас еще нет. Ведь скоро в нашей специальной литературе вообще по-русски разучатся разговаривать. Картина слишком мрачная, и хочется наш язык защитить от этого цунами новых слов, для которых можно и нужно искать русские соответствия.
101
Слово, придуманное Норой Галь для обозначения стиля речи с множеством ненужных американизмов (по аналогии с французским «franglais»); см. «Слово», с.62-63.