Норби
Шрифт:
Разобравшись, мы и заварили кофе. Бенар сообщил, что где-то должен быть холодильник с консервами длительного хранения, но я остерегся. Дотерпим до Земли.
Остальной личный состав я отправил в здешний бокс – приводить себя в порядок. Фогель после всех наших приключений очень напоминала персонаж комиксов, а форма Антека, странного парня, смотрелась вообще дико. В чемодане, терпеливо ждавшем в багажнике, я нашел брюки и рубашку. Поляк пытался протестовать, но я вызверился и подавил бунт в зародыше.
Профессор тем временем не отлипал от прибора. Как он пояснил, это и есть быстродействующая
– Будем исходить из того, что у Тауреда имеется два высотных самолета, – наконец, изрек он. – Господин Земоловский говорил именно о двух.
– У Британии, – вздохнул я. – Какой еще к дьяволу Тауред!
Колобок кивнул.
– У Британии. Я не военный, но если верить информации, которая у меня есть, они способны перекрыть подходы к острову со стороны побережья. Это, собственно говоря, дальние разведчики. На высоте 15 километров нас непременно заметят. И перехватят… Господин Корд, нам нужно именно к англичанам?
Я пожал плечами.
– А куда? Во Франции нас уже ждут, в Рейх, спасибо, не хочу, а в Венгрии или Италии не обойдется без большого шума. К Сталину, что ли?
– В Исландию, – неуверенно проговорил он и вновь уткнулся в экран.
Такое я даже не стал комментировать. Дания нам ничем не обязана, а вот с Британией у нас договоренности еще с прошлой войны. И нешуточные. Нации-сестры – лирика, но без нашей армии им не победить.
– А что, если.
Колобок нахмурился и принялся давить на кнопки. Я решил не мешать, тем более из дверей показалась Фогель. Новый брючный костюм чрезвычайно ей шел, впечатление не портили даже странного вида тапочки на ногах. Я вздохнул и невольно отвел взгляд. Послать бы все подальше, вернуться на недельку-другую в Ламотт-Бедрон!
Она подошла, но садиться не стала.
– Господин Корд, можно вас?
Я почувствовал себя скверно. Конечно, «Норби» не для чужих ушей, но «господин», да еще на «вы»!
Мы отошли подальше от занятого делом колобка. Я оглянулся, взял ее за плечи.
– Свет горит, Норби, – бледно улыбнулась Анна. – Тебе надо было выключить его раньше.
Проглотил и это. Свет горит, но она совсем рядом, от нее пахнет свежей кожей и чуть-чуть знакомыми духами.
– Я слушала радио. Пока мы с тобой развлекались, кое-что произошло.
На язык так и просилось: «Ну, и дьявол с ним!», но я осекся, наткнувшись на ее взгляд. Фогель права, ничего еще не кончилось. Эх!
Он был одиноким ковбоем, Отважным, надежным, простым, И храброе, верное сердце Он отдал глазам голубым.– Давай угадаю, – предложил я, пытаясь привести мысли в порядок. – Советы и Польша подписали мир? Знаешь, об этом я подумаю завтра.
Анна поморщилась.
– Можно и завтра, тем более мир еще не подписали. А вот Фелициан Славой-Складковский побывал вчера в Берлине. Рабочий визит, с самолета в Рейхсканцелярию – и обратно.
Я поглядел на нее, как индеец на паровоз. Да какое нам дело!..
– Славой-Складковский – председатель совета
– Польши, – перебил я. – Анна! Мне надоели поляки. Мне надоела политика. Мне надоела гребанная война.
Ее ладонь легла мне на губы.
– Ты не бизон, Норби. Ты – руководитель Сектора исследований и анализа Государственного департамента США. Не притворяйся, ничего тебе не надоело.
Ее пальцы согревали мою кожу, но я чувствовал – между нами стена. Почему? Потому что я велел ей исчезнуть? Анна не просто сероглазая девушка, от которой с шелестом слетает крыша, она в разведке не первый год. Она же Мухоловка!
– Славой-Складковский подписал дополнительный протокол к пакту о ненападении 1934 года. Содержание пока официально не разглашается, но кое-что, естественно, просочилось. Немцы не очень и конспирируют.
Мои губы вновь были свободны. Я пошевелил ими, подбирая слова. Хватило, впрочем, и одного.
– Данциг?
– Данциг. Вчера ночью в городе высадился батальон Вермахта. Все польские объекты захвачены, на почте был бой, но к утру все подавили. Но не только это. Создана совместная экономическая зона, где предусмотрено строительство транспортных коммуникаций в интересах двух стран. Если перевести эту абракадабру.
– Коридор в Восточную Пруссию, – вздохнул я. – Поляки спеклись. Адди-ефрейтор снова победил.
– Это еще не конец, – бледно улыбнулась она. – В Верхней Силезии будет проведен плебисцит. Гитлер получил все без всякой войны.
Я хотел возразить, даже поспорить. Не все, фюрер мечтает о границах 1914 года, и это голодный минимум. Германия нацелилась на Курляндию, на Ригу, на Таллинн. Не стал. Мухоловка и без меня это знает, по сути же она полностью права. Адди обошелся без большевистского Дьявола, между Германией и СССР по-прежнему польский барьер, а мой Конспект оказался не меньшей фантастикой, чем книжонки про фиолетовую планету Аргентина. Если меня выгонят – то за дело.
– Ты права. Фогель, ничего не кончается. Скорее, кончимся мы.
Колобок приосанился, надул и без того пухлые щеки.
– Друзья!
Его французский звучал мягко и вкрадчиво, немецкое же слово прямо-таки лязгнуло, словно железо о железо.
– Перед нами сложная задача, друзья. Мы должны добраться до Великобритании и не встретиться при этом с. Скажем мягко, избегнуть нежелательных встреч. Очень нежелательных!
Речь мы слушали в полном составе. Антек в моей рубашке и брюках явно не по размеру, смотрелся огородным чучелом. Вероятно, догадываясь об этом, он время от времени смотрел на меня. Если сказать мягко, очень выразительно.
– Я провел вычисления. Если мы выйдем из стратосферы над Шотландией, риск будет минимальный. Но для этого.
Паузу он затянул намеренно, и я уже был готов швырнуть в умника первым, что под руку попадется.
– Мы должны совершить суборбитальный полет!
Если он ждал аплодисментов – или воплей ужаса, то определенно просчитался. Перемудрил! Через пару секунд профессор это осознал и проговорил куда менее напыщенно.
– Ну. Как бы это попроще. Осуществим полет по баллистической траектории с перицентром, находящимся ниже поверхности планеты… В общем, выйдем ненадолго в космос.