Нордвуд. Призрачные нити
Шрифт:
– Все настолько плохо? – ведьма озадаченно взглянула на отца, пряча в небольшую сумку записки, блокнот и несколько бутылочек с зельями.
– Хуже некуда, – его голос прозвучал настолько холодно, что Аннетт невольно сжалась. – Боюсь, Морин становится Проводником.
Мужчина сжал кулаки, стараясь взять свою ярость под контроль, но Ани отчетливо ощущала ее. Она чувствовала ненависть, плескавшуюся через края высокого сосуда, – вот-вот перельется.
– Но она вампир, как, как она может
– Ни один Проводник не знает об этом поначалу. Кто в трезвом уме позволит проклятым проникать в город и убивать их близких? Ее разум еще не одурманен. Возможно, она стала им до обращения, – Тодор тяжело вздохнул. – Мисс Брэйден, конечно, была незаменимой. Столько самообладания, ни одного Ловца до тех пор, пока проклятие рода не взяло над ней верх. Наступают слишком темные времена, слишком…
Аннетт нахмурилась. На ее нежные, мягкие черты лица легла тень воспоминаний.
– Ты не одна. Никогда не будешь одна, – ведьмак положил руку на ее плечо и крепко его сжал.
В комнату на втором этаже, где поселилась миссис Хилл, ни слуги, ни Ани ни разу не заходили. Новообращенные вампиры с трудом могли контролировать себя, свои эмоции и действия. А Тодор не спешил показывать Морин, как контролировать то, что она получила. Он наблюдал, как всегда чего-то выжидая.
– Ты пришла меня убить? – женщина тревожно смотрела на вошедшего.
Аннетт молча закрыла за собой дверь. Она не ответила на вопрос, не кивнула, не опровергла и не подтвердила догадки Морин. Она поправила мешковатый реглан и натянула рукава, пряча в них руки. В комнате было холодно.
Открытые глаза резала непривычная сухость. Зрачки сузились. Зрение различало самые мелкие трещины на золотистом потолке шикарной комнаты. В ней витала уйма запахов, которые будоражили сознание своей резкостью. В горле пересохло. Больше всего раздражали звуки. Этот противный треск мокрого дерева в огне… Она с детства его ненавидела. Адский звук скользящей по мраморному полу резиновой подошвы. Она скрипела, нарушая прежнюю тишину. Это сводило с ума.
– Это пытка, пытка, это несправедливо! Он ненавидит меня, ненавидит за смерть сына, – Морин задыхалась, жадно глотая воздух. Ее обезумевшие глаза застилали слезы. – Он не простил, кто простит? Кто простит…
Ани подошла к запыленному столу и поставила на него несколько бутылочек с бордовой жидкостью внутри. Резкий звук заставил миссис Хилл взвыть и схватиться за голову.
– Вам нужно выпить. Одну сейчас, одну вечером, одну ночью, – Аннетт внимательно посмотрела на заплаканную женщину и прошептала заклинание. – Не уверена, что его хватит надолго, но несколько часов спокойствия принесет. Не забудьте про зелье, оно поможет вам чувствовать себя лучше.
Морин встревоженно оглянулась. Она не верила своим ощущениям. Кошмар закончился: ни лишних звуков, ни голосов, ни обжигающего света – ничего. Пустота, о которой она мечтала. Внутри наконец-то стало спокойно. Ее больше ничего не тревожило. Миссис Хилл поднялась с кровати и подошла к зеркалу. Гладкая поверхность в массивной деревянной раме отражала давно забытое для нее лицо. Морщины слегка разгладились, кожа стала мягкой, не такой сухой. Фигура приобрела очертания. Женщина перестала быть высохшей домохозяйкой. Молодость, конечно, к ней не вернулась, да и красавицей Морин никогда не была, но ее нестандартные черты лица, впалые скулы привлекали своей строгостью и жизнью.
– Я так благодарна тебе, – она вытерла слезы и постаралась хоть как-то уложить запутанные от бессонной ночи волосы.
– Меня не стоит благодарить.
– Ты спасла меня, вырвала из этого кошмара. Знала бы я, что перевоплощение настолько тяжелое… – миссис Хилл помотала головой. Так, как это делают люди, которые слегка не в себе. Ее руки потянулись к Аннетт. – Позволь мне поблагодарить тебя, прошу.
– Не стоит, – Ани отступила, показывая, что не собирается подходить ближе положенного.
– Понимаю, ты боишься, я новообращенная, верно-верно, – слова Морин превратились в странное бормотание.
– Вечером из больницы доставят кровь. Надеюсь, вас не беспокоит голод?
– Нет-нет, кроме обостренных ощущений, меня не беспокоит ничего. Это выпить? – женщина озадаченно осматривала пузырек и после кивка Аннетт откупорила его. – Для чего оно?
– Притупит ваши чувства, пока к вам не вернутся самообладание и магия.
– Если вернутся, конечно… – Морин расслабленно упала на диван, закрывая глаза в наслаждении. – Магия возвращается только к избранным, но меня это не волнует. Главное, что я больше не слышу эти голоса… Их больше нет, они покинули меня. Две недели кошмара закончились. Я так боялась, что малышка, моя Эмма, узнает об этом. Я должна вылечиться. Я должна проследить, чтобы она не связывалась с Брэйденами. Это погубит ее так же, как мать…
– Тодор сказал, нужно чуть больше времени, – Ани направилась к выходу.
– Подойти, прошу тебя, не уходи… Мне здесь одиноко. Как тебя зовут?
– Аннетт.
– Ты служишь у Тодора? Он любит таких, как ты: уверенных, но покорных. Ты меня не боишься, я же вижу, тебе не страшно, – Морин говорила необдуманно. Под действием напитка вампиры редко могли контролировать себя, зелье дурманило их, первое время помогая прийти в себя. – Сколько тебе?
Конец ознакомительного фрагмента.