Норвежский инцидент

Тамоников Александр Александрович

— Да что вы, Эдуард Владимирович? Какой арест? Какое убийство? Мы обо всем договоримся здесь и очень быстро.

— Каким, интересно, образом?

— Простым и очень эффективным. У моего напарника есть шприц-тюбик, заполненный спецпрепаратом, который в обиходе называют «сывороткой правды». Один укол, и вы нам все, что знаете, расскажете. Упомянете даже о том, когда и с кем переспали впервые в своей подлой жизни.

Туревич занервничал.

— У вас нет права применять спецсредства.

— А вы забываете, что находитесь не в зале суда и не в своей адвокатской конторе, а на квартире

любовницы, в полной нашей власти. Вы все расскажете нам. Но если сделаете это добровольно, то обещаю, что ваша супруга Алла Георгиевна не узнает о Милене Сазоновой. Если же вы заупрямитесь, то госпожу Туревич привезут сюда. А ведь на нее зарегистрированы ваши счета и недвижимость. Не думаю, что, узнав о неверности мужа, Алла Георгиевна, человек властный, пожелает и дальше жить с вами и уж тем более что-либо отдавать вам. Милена тоже быстро смекнет, что любовник разорился, и выгонит вас отсюда. Что в остатке? Только то, чем вы владеете официально, однушка в хрущевке, старый «Москвич», железный гараж и триста тысяч рублей на счету. Это при том, что мы получим нужную информацию в любом случае. Какой вариант выбираете, Эдуард Владимирович? Добровольное сотрудничество или принуждение нас к применению чрезвычайных мер?

— Это шантаж!

— А с вами по-другому нельзя. Мы вынуждены пользоваться вашими же методами.

— О чем вы?

— Вам напомнить, каким образом вы сумели развалить уголовное дело господина Хотина, что позволило проворовавшемуся чиновнику мэрии бежать в Испанию?

— Я только выполнял свою миссию, защищал клиента. Не моя вина, что прокуратура не смогла предоставить суду неопровержимые доказательства вины Хотина. А то, что он скрылся…

Седов прервал адвоката:

— Дело Хотина очень внимательно изучили наши специалисты. Я сейчас могу предоставить неопровержимые доказательства преступного сговора между вами и прокурором Галкиным. А Хотин в обмен на неприкосновенность сдаст все ваши дела с потрохами. Однако нас это интересует лишь в части, касающейся уже озвученного вопроса. Посему повторяю, вы готовы сотрудничать с нами, или же мне начинать давить на вас?

— Я готов!

— Прекрасно. — Седов выставил на стол диктофон. — Я задаю вопросы, господин Туревич, вы на них максимально полно и правдиво отвечаете.

— Что потом?

— А это я решу после нашей беседы.

— Вы позволите мне закурить?

— Нет! Я ничего не позволю вам до окончания разговора.

— Понятно! Задавайте свои вопросы.

Валерий внимательно посмотрел на адвоката.

— Гриканов напрямую выходит на Балтанарова-Алтани?

Туревич скривился.

— Да что вы? Зачем ему подставляться, когда есть я?

— Значит, все переговоры с Алтани осуществляете вы?

— Да.

— Гриканов настолько доверяет вам или за вами все же установлен контроль? Если да, то кто его осуществляет?

— Я не замечал, чтобы меня кто-то контролировал. Да и связываюсь я с Алтани редко.

— Госпожа Лаварина как-то общается со своим троюродным братом?

— Нет.

— Уверены?

— Да.

— У Алтани три основные базы в Афганистане, это Асабад, Карай и Серовак, так?

— Не совсем. В названных вами населенных пунктах размещено производство наркотиков, там же базы отрядов Алтани, но есть еще одно место, где Балтанаров часто проводит время.

Седов с Озбеком переглянулись.

— И что это за место?

— Обычный мирный кишлак Бекунди, недалеко от Кабула, где у Алтани небольшой дом и молодая жена.

— Вот как. Откуда вам это известно?

— Обычный курьер, не то т албанец, который привозил наркотики в последний раз, однажды проговорился. Он родом из этого Бекунди.

— Кстати, об албанце. Кто он?

— По документам Денес Кунич. Настоящее это имя или нет, не знаю.

— Кунич входит в ближайшее окружение Алтани?

— С последнего времени. Дело в том, что Кунич появился в Афганистане недавно. Насколько мне известно, он вместе с каким-то англичанином бежал из Европы. Что толкнуло албанца и англичанина на спешный побег, мне неизвестно.

Седов спросил:

— Как зовут англичанина?

— Не знаю.

— А где чаще всего находятся Кунич и его товарищ?

— Кунич говорил, что он по приезде в Афганистан купил дом в Асабаде. Там они стоят дешево.

— Вы встречались с Куничем?

— Да, накануне его приезда в усадьбу, а затем отлета в Ашхабад. Я должен был проверить товар.

— Где вы встречались?

— На моей однокомнатной квартире.

— Албанец, не зная вас, рассказал о том, что купил дом?

— Да. Это произошло как бы между прочим. Я сказал, что в воюющей стране сейчас, наверное, не совсем комфортно. Кунич усмехнулся и заявил, что комфорт везде можно создать, а война для него дело привычное.

— О своем товарище англичанине он ничего не говорил?

— Что-то говорил, я не запомнил. Да и какое мне дело до англичанина? Почему вас интересует Кунич?

Озбек вступил в разговор:

— Не забывайся, адвокат! Здесь и сейчас вопросы задаем мы.

— Хорошо-хорошо, я просто поинтересовался.

— Не надо просто интересоваться.

Седов сменил тему и спросил:

— Для чего Гриканов развернул целую кампанию по захвату дачного поселка?

— Он намерен построить на его месте коттеджи, где могли бы отдыхать богатые люди, так называемая золотая молодежь.

— Депутат втянул бы их в употребление наркотиков и мог бы собирать компрометирующий материал на этих людей, не так ли?

— Планы Гриканова мне неизвестны, но, скорее всего, так.

— Конечно. Устроил частный пансионат под прикрытием дома престарелых, где все, что запрещено законом, к услугам гостей. Казино, карты, игральные автоматы, сауны, девочки. Наркота для поднятия тонуса на начальном этапе, а затем неизлечимая зависимость золотой молодежи, через которую можно влиять на ее родителей. Все остальное, зафиксированное на пленку, тоже пригодится для воздействия на высокопоставленных чиновников. В итоге прекрасные перспективы собственного карьерного роста и процветание бизнеса жены. Задумано неплохо, но примитивно. Впрочем, чего еще ждать от мерзкого ублюдка, уверенного в своей непогрешимости и безнаказанности? Самоуверенность и погубит Гриканова. Ну да ладно, ему давно пора занять место на нарах. Что ж, по-моему, наш разговор вполне удался. — Седов повернулся к Озбеку. — Как думаешь, друг?