Носители Совести

Чекмаев Сергей Владимирович

– Вот ваш рецепт, держите.

– А, да-да, сейчас. Подождите, Арсений, не уходите. Я видел – вы ловили машину, так что, если хотите, я вас подвезу. Совершенно бесплатно, должен я хоть что-то для вас сделать.

Когда они уже садились в «юнкер», водитель хлопнул себя по лбу:

– Да что сегодня со мной! Забыл представиться. Рудольф, для знакомых – Руди, – он протянул Арсению руку. – Будем знакомы. Вы меня простите, пожалуйста, просто жену сегодня взяли на сохранение и… – Он обезоруживающе улыбнулся: – …ну, в общем, у меня это в первый

раз. Я очень волнуюсь.

– Я все понимаю, – сказал Арсений. – Бывает. Вы не переживайте – все будет хорошо.

– Да? – обрадовался Руди. – Я то же самое говорил Мике, а она не верит. Говорит, очень боится рожать. Ну, ладно, садитесь, поехали. Доставлю в любую точку мира!

– Так уж и мира? – рассмеялся следователь, сел на переднее сиденье и закрыл дверь.

Он не заметил, как к главным воротам реанимационной больницы подкатила темно-синяя «астра».

Утром Арсений проснулся поздно – около десяти. Выспался действительно по полной программе, как и собирался. Только голова была тяжелая, как чугунная чушка. Почему-то всегда так, если спишь больше нормы: и тело ломит, и котелок раскалывается.

«Мораль: соблюдайте режим дня, – подумал Арсений. – И тогда вам обязательно укажут другую причину, по которой дела идут из рук вон».

Он с наслаждением поплескался под душем, побрился и причесался, разглядывая себя в зеркале. Нет, не герой-любовник, конечно, но еще вполне…

– Что, влип? – спросил он у своего отражения, и сам же кивнул: – А то! И сильно этим фактом доволен. Прямо до щенячьего визга.

«Э-э, брат! Да ты влюбился на старости лет!» – «Это плохо?» – «Да тебе уже за тридцатник, о семье пора думать, о детях, а ты за молоденькой девчонкой решил приударить!»

«Так, стоп. Хорошо, конечно, поговорить с умным человеком, но беседы с собой обычно до добра не доводят».

Арсений прошел на кухню, поставил чайник. Заглянул в холодильник и поморщился: не богат выбор. Либо лапша быстрого приготовления, либо пицца. Тоже быстрого приготовления. Лайт-версия – без мяса, колбасы, теста и сыра. Что туда намешано, даже производитель до конца не знает. Чтобы совесть не мучила.

Он вытащил упаковку с лапшой, надорвал вакуумную пленку. Залил сухие белые полоски с разноцветными комочками кипятком, сыпанул в чашку растворимого кофе.

Пусть пока настаивается.

Настенный «роллерс» – родительский подарок ко дню окончания академии – отмерил половину одиннадцатого. Арсений каждый раз с болью смотрел на эти часы: они уносили его в те времена, когда мама с папой были еще живы. Но снять все никак не решался. Ему это казалось кощунством.

«Ладно, хватить бередить раны, лучше в больницу позвонить».

Он набрал номер приемного покоя, нетерпеливо поглядывая на дымящийся завтрак, прослушал первые пять гудков. Наконец, деловитый женский голос сказал:

– Реанимацентр «Гиппократ», слушаю.

– Добрый день, скажите, пожалуйста, вчера вечером, около пяти часов к вам поступила Ксения Малик. Могу я узнать, как ее состояние?

– С чем поступила больная?

– Различные травмы после ДТП.

– Сейчас, минутку. Ждите.

В телефоне заиграла нудная мелодия: «ти-ти-ти-та-та-ти-ти…»

– Алло, вы слушаете?

– Да-да.

– А вы простите – кто?

«Опять двадцать пять! Сейчас начнут выяснять муж ли я, брат, сват».

– Девушка, я вчера ее привез. Следователь Центральной прокуратуры Догай, у вас должно быть записано.

– Арсений Юльевич Догай?

– Да.

Голос телефонной девушки странно изменился.

– Дело в том, что Ксения Малик сегодня ночью скончалась.

Он сначала не поверил.

– Скончалась? Девушка, проверьте, вы, наверное, что-то путаете. Ей вчера сделали все процедуры, она заснула и…

– К сожалению, ночью у нее началась непредвиденная реакция отторжения на введенные медицинские препараты. Такого никто не мог предвидеть. Она умерла за несколько минут, быстрее, чем кто-то что-либо смог предпринять. Простите, мне очень жаль, но…

Арсений машинально повесил трубку.

«Ксюши больше нет? Как такое могло случиться?! Что за ерунда! „Реакция отторжения“!»

Он замотал головой, пытаясь развеять кошмар. Нет-нет, это неправда, он, наверное, спит и видит плохой сон. Надо проснутся…

«Она умерла. Умерла. Умерла».

В отчаянии Арсений уткнулся лбом в стену и заскрипел зубами.

«Нельзя было ее оставлять одну! Что ты наделал!? Что?!! Ее больше нет, понятно?!! Умер последний Носитель Совести Североморья. Теперь всему конец.

Да к дьяволу всех Носителей!!! К дьяволу Североморье! Ксюша умерла, понимаешь, Ксюша!»

Он со всей силы саданул кулаком в стену. Телефон подпрыгнул от удара и тут же зазвонил. Следователь посмотрел на него, как на смертельного врага, но все-таки подошел.

«А вдруг это из больницы? Разобрались во всем, поняли, что ошиблись».

– Алло, – прохрипел он в микрофон и не узнал свой собственный голос.

– Арсений? – поинтересовался незнакомый мужчины.

– Да, я. Кто это?

– Сбор сегодня в тринадцать тридцать. Двадцать первый километр Приморского шоссе, дачный поселок «Антей». Дом номер семнадцать, двухэтажный, зеленого цвета с кирпичной пристройкой. Не опаздывай.

– Подождите, кто…

Гудки.

Он тупо смотрел в стену, машинально сжимая в руках трубку.

«Это чья-то дурная шутка? Розыгрыш?»

Арсений вернулся на кухню, на пороге что-то дернуло его за левую ладонь. Он недоуменно посмотрел на нее: а-а, телефон! Забыл повесить, а теперь провод натянулся и не пускает дальше.

Есть больше не хотелось. Больше вообще ничего не хотелось. Он высыпал в мусорное ведро исходящую паром лапшу, не разбирая, вылил туда же кофе.

Как можно вообще есть, если Ксюхи больше нет. Она умерла, не успев передать свой дар, и теперь… Да разве так уж важно, что с ними со всеми будет теперь!