Ностальгия
Шрифт:
– Эй, народ!! Вы все умрете!! Все! А я не хочу умирать!!
К нему подошел вразвалку один больной, грубо говоря:
– Ну, ты, император и идиот! Угомонись-ка, а то хуже будет!
Однако Наполеон не внял просьбе больного, отходя на шаг от него и крича еще громче прежнего:
– Да!! И ты тоже, идиот, помрешь!!
– Ну, умру, все умрем, чего тебе орать?
– А я хочу орать и ору!! Все вы умрете!! И всех вас в землю закопают!! Ха-ха!!
Иван Грозный подошел к кричащему Наполеону
– Ну, заткнись, пожалуйста!
– А не заткнусь! Все вы умрете и всех вас…
– Да, умрем, и ты умрешь! Заткнись!
Наполеон расставил руки по бокам, презрительно глядя на Ивана Грозного:
– А кто тебе дал право делать мне замечания?
Иван Грозный тоже последовал примеру Наполеона: расставил руки по бокам, повторяя слова Наполеона:
– А тебе кто дал право делать мне замечания?
– А я их делаю и тебя не слушаю!
Тогда Иван Грозный толкнул животом Наполеона, повторяя:
– А кто тебе дал право делать мне замечания?
– А тебе кто дал право делать мне замечания? – повторил Наполеон.
– А кто тебе дал право делать мне замечания?!
Дверь в палату раскрылась, и в нее вошло несколько врачей, медсестры и три дюжих санитара. Санитары быстро уложили больных на кровати.
– Обход профессора, все угомонитесь! – строго произнес один молодой врач, смотря на больных.
Андрей обратил внимание, что впереди врачей шел один седой низенький врач в очках. Очевидно, это и был профессор, шедший на обход вместе со своими врачами и ассистентами. Профессор внимательно смотрел на лежащих больных и слушал быстрый доклад другого молодого врача. Молодой врач держал в руках папку с историями болезней, тихо зачитывая их.
– Поступили сегодня три новеньких, профессор, – доложил молодой врач.
А другой средних лет врач сообщил профессору:
– Владимир Николаевич, их привезли из КГБ.
– Так, ясно… – произнес Владимир Николаевич, – а где находится этот… как его… диссидент Минявский?
– Он в другой палате, – быстро ответил молодой врач.
– Лечение ему назначено?
– Пока нет…
– Почему?
– Вас ждали…
Владимир Николаевич вздохнул, после чего начал делать обход.
– Этот вам знаком, – сообщил молодой врач, показывая профессору на лежащего Ивана Грозного.
– Припоминаю, – подтвердил Владимир Николаевич, кивая, – лечение продолжаете?
– Да, но результаты…
– Откуда им взяться? Результатам? Ведь это шизофрения! Мы можем лишь купировать приступы, смягчать течение болезни…
Владимир Николаевич похлопал по плечу Ивана Грозного и спросил его:
– Ну, как самочувствие?
– А как всегда.
– Как всегда, означает хорошее самочувствие или плохое? – улыбнулся Владимир Николаевич.
–
– И почему так грустно?
– Все мы умрем!
– Да, все умрем, но пока ведь мы живы?
– Пока! А я хочу жить вечно, – сухо ответил Иван Грозный, не смотря на улыбающегося профессора. – И не хочу, чтобы меня в гроб клали.
– А как вы хотите?
– А чтобы не умирать! И хочу править всем миром!
– Интересное желание, – заявил Владимир Николаевич, продолжая улыбаться. – А еще есть желания?
– Ой, их море!
– М-да, – сухо произнес Владимир Николаевич, смотря на своих ассистентов, – здесь лечение продолжать, хотя… Нет, продолжать, хуже, думаю, не будет, но улучшения тоже ждать не приходится.
Владимир Николаевич подошел к лежащему Кощею, спрашивая его:
– А как наши дела?
– Дел у меня никаких тут нет! – недовольно ответил Кощей.
– А как ваше настроение? – улыбнулся Владимир Николаевич.
– Нет никакого настроения.
– А куда ж оно делось?
– Я здесь отдыхаю от жизни.
– Даже так? Чудненько! Неужто наша жизнь вас не устраивает?
– Да, не устраивает! Здесь спокойней.
– Так, так… Чудненько! Ваши слова можно рассматривать, как заявку на пожизненное содержание вас в нашей лечебнице?
– Можете так рассматривать.
– Вот и чудненько! – Владимир Николаевич посмотрел на ассистентов и распорядился:
– И здесь лечение продолжать.
Кощей не выдержал и постарался объяснить профессору:
– Слушайте, профессор, а ведь я нормальный человек.
– Неужели? – всплеснул руками Владимир Николаевич. – Но тогда почему вас держат здесь?
– Так приказал мой директор.
– Директор ваш врач?
– Нет. Но вы понимаете…
– Всё я понимаю, поэ…
– Ничего вы не понимаете! – с досадой сказал Кощей.
– Да?
– Вернее, делаете лишь вид, что не понимаете! Уже несколько лет я здесь, постоянно одни и те же вопросы, одни и те же таблетки… Но я в полном рассудке! Я просто раньше, будучи за границей, дал шутливую телеграмму директору: «Выбираю свободу», а он не понял юмора, расценил мои слова, как измену Родине, собрал собрание и…
Владимир Николаевич брезгливо поморщился, перебивая Кощея:
– Я слышал вашу историю не один раз! Неужели вам не надоело ее мне рассказывать?
– Нет, не надоело.
– Еще и больным здесь рассказываете?
– А как же!
– Вот и чудненько! – улыбнулся Владимир Николаевич, отходя от Кощея и обращаясь к врачам: – Здесь еще усилить дозу! Чтобы больше спал!
– Чтоб я больше спал? Но я не хочу постоянно спать! – закричал Кощей вслед профессору, однако ответа не получил.