Нострадамус
Шрифт:
К чертежу прилагалось письмо: «Преподобным сеньорам, господам каноникам кафедрального собора древнейшего города Оранжа.
Преподобные сеньоры, по поводу вашего запроса об указанных и перечисленных вами кощунственных кражах, относительно кражи и клада, укрытого, но не спрятанного.
Согласно астрономическому чертежу, помещенному выше, вы можете ясно видеть, что кража священных предметов была совершена в результате попустительства двух ваших братьев по церкви, именно тех, которые раньше неоднократно высказывали мнение о том, что случилось с вашим серебром. Один из них предположил, что оно было увезено в Авиньон, другой – что оно попало в какое-то другое место. Оба считали, что оно уже продано, ибо таково и было их намерение.
Добычу имелось в виду разделить среди каноников, которые сейчас подобны солдатам.
Это
Затем двое или трое заявили, что это невозможно в течение долгого времени, ибо римская католическая церковь будет вовлечена в самые жуткие события. Итак, оно (серебро) было заперто, хотя двое из них остались при том мнении, что его следует переплавить в бруски и продать, сложив его временно в доме одного из них. Их было только трое, и они – братья Церкви, и они похитили то, что безупречно, намереваясь украсть все, не без сговора с хранителем, ибо вы доверили овец волку. Так же как Иисус Христос на некоторое время доверил свое стадо грабительству своей Церкви, выступающей под маской веры и честности, так и вы доверили свое серебро, освященное и посвященное священному украшению вашего храма, дарованное некогда королями и правителями земли, как истинными хранителями веры и религии.
Но имейте в виду, достопочтенные сеньоры, что на тех из вас, кто знает, когда кража священных предметов была совершена, если они не будут возвращены полностью, и не в руки тех, кому они были доверены, но возвращены непосредственно в храм, на них, этих людей, обрушатся величайшие несчастья, какие когда-либо случались с человеком, и на них, и на их семьи. И более того, к вашему городу подойдет чума и распространится среди его стен, поэтому пусть они не противятся.
Commiltones quornodo dii pro-picii sint sacerdotes (Священники подобны товарищам благосклонных богов), но увидят, как Бог мстит тем, кто осквернил его святой храм и украл то, что в древние времена пожертвовали верующие.
Поэтому прочтите это мое письмо в собрании всех ваших людей (но не открывайте его, пока все не соберутся), и тогда тут же лица тех, кто замешан в этом деле, выразят великий стыд и конфуз, ибо они не смогут скрыть этих чувств.
Храните же это мое письмо как полное свидетельство истины (будущее это покажет), и заверяю вас, достопочтенные сеньоры, что, если украденное не будет возвращено тем или иным путем, они умрут самой жалкой и самой мучительной, медленной смертью, с такими страданиями, которых никому не приходилось еще переносить, если не будет возвращено и помещено в прежнее хранилище, и вы увидите, что именно так и произойдет.
Я огорчен, что овечка была доверена волку, и, исходя из этого, я составил свое послание.
То, что я написал вам, соответствует астрономическим расчетам, но я заявляю, не желая оскорбить никого на свете, что humanus sum possum erra-re falli et decipi (я человек и могу ошибаться, быть неправым и обмануться). Однако если есть в вашем городе кто-нибудь знакомый с астрономическим учением, пусть ознакомится с представленным мной чертежом, и, если он понимает в этом деле, он увидит, что я говорю чистую правду.
Не сомневайтесь, сеньоры, вскоре все будет найдено. А если этого не случится, будьте уверены, что горькая судьба ждет тех, кто совершил это чудовищное преступление.
Большего я вам сейчас не могу сообщить. Бог хранит вас и вернет вас в прежнее положение. Хотя некоторые будут недовольны, те, которые не захотят оказаться в компании таких же, как они.
Да хранит вас Бог от зла. Из Салона, 4 февраля 1562 г.».
К сожалению, до нас не дошло никаких известий о том, как реагировали на это письмо каноники и отыскалось ли наконец церковное серебро. Но представление о практическом применении пророческого дара Нострадамуса этот документ дает.
Известность Нострадамуса достигла своего пика за два года до его смерти – в 1564 г., когда он предсказал малолетнему Генриху Наваррскому, что тот станет королем, пережив трех здравствовавших в 1564 г. сыновей Екатерины Медичи и их потенциальное потомство. Путешествовавший по Провансу король Карл IX посетил город Салон, где уже с давних пор жил Нострадамус. Местная знать встретила короля у ворот города, но Карл IX в ответ на приветствия лаконически сказал: «Я прибыл в Прованс только для того, чтобы увидать Нострадамуса». Народ сразу изменил свое мнение о пророке, и люди, разговаривавшие с Нострадамусом, часто становились на колени. Его имя вспоминалось во время публичных молитв, а когда Нострадамус входил в церковь, люди вставали и почтительно кланялись ему, следуя примеру уважения к Нострадамусу, преподанному народу королем Карлом IX. И не мудрено – предсказание это в точности сбылось, несмотря на крайне малую вероятность его осуществления, и король Генрих IV впоследствии не раз вспоминал встречу с Нострадамусом и его пророчество.
К этому же времени относятся стихи известного поэта Ронсара (1524–1585), которого в те времена называли принцем французских поэтов. Он высоко ценил Нострадамуса и в своей любви и уважении к нему называл его «Богом избранным пророком». В одном из своих стихотворений он упрекает Францию за ее неуважение к Нострадамусу и старается показать, какой высокий дар она в нем презирает.
Протестант Генрих Наваррский осуществил свои притязания на французский престол, преодолев значительные трудности
После посещения королевским двором Салона Нострадамус прожил еще около двух лет. Он умер 2 июля 1566 г. от последствий подагры. Похоронен в церкви францисканского монастыря. На мраморной плите над его могилой высечена надпись: «Здесь покоятся кости знаменитого Мишеля Нострадамуса, единственного из всех смертных, который оказался достоин запечатлеть своим почти божественным пером, благодаря влиянию звезд, будущие события всего мира».
Нострадамус был невысокого роста и обладал крепким телосложением. До последнего года жизни щеки его сохраняли румянец. У него был большой и открытый лоб, прямой и ровный нос, серые глаза, мягкий взгляд, загоравшийся пламенем, когда он сердился. Со строгого лица его не сходила улыбка. Несмотря на старость, Нострадамус до последнего дня жизни был полон энергии, много смеялся, едко шутил, любил и хвалил свободную искренность выражений. У него была развита чувствительность, имел он тонкое суждение и удивительную память. По характеру Нострадамус был задумчивым и неразговорчивым, но, когда того требовало время и место, умел прекрасно говорить. Быстрый и живой в движениях, он был наблюдателен и терпелив в работе, но склонен к гневу. Спал он не больше 4–5 часов, охотно постился, давал милостыню, молился. Он вел жизнь, достойную христианина, и был милосерден к больным, не имевшим возможность отблагодарить его за врачебную помощь. Выходя из дому, он почти всегда надевал докторский берет и плащ.
Нострадамус был противником реформации и призывал католиков объединиться против лютеран.
Свой пророческий дар Нострадамус мог проявить при разных обстоятельствах, как об этом свидетельствуют рассказы современников. Приехав однажды в Бар-ле-Дюк, Нострадамус остановился у неких де Флоренваль в их замке Фэн, куда он был приглашен как врач к бабушке названного господина. Проходя однажды в обществе Нострадамуса по скотному двору своего замка, господин де Флоренваль, много слышавший о пророческом даре своего спутника, спросил его забавы ради, что станет с двумя поросятами, черным и белым, попавшимися им по дороге. Нострадамус тотчас ответил: «Мы съедим черного, а волк съест белого». Флоренваль, желая уличить во лжи Нострадамуса, тайно приказал повару зарезать белого поросенка и подать его к ужину. Повар исполнил приказание и, зарезав поросенка, воткнул его на вертел, чтобы зажарить, лишь только придет время ужина. В то время как повар должен был выйти из кухни, туда вбежал прирученный волчонок и полакомился приготовленным к ужину белым поросенком. Возвратившийся на кухню повар испугался последствий своего недосмотра и зарезал черного поросенка, которого и подал к ужину. Флоренваль, не зная о происшедшей подмене, ехидно торжествуя, сказал за столом, обращаясь к Нострадамусу: