Нотариус Его Высочества
Шрифт:
Дернула закрытую дверь. А ключи-то так и остались у меня на столе в кабинете. Хорошо хоть, что в чужих руках они бесполезны и не откроют архив.
Осторожно обошла дом в поисках окна. Под ногами хрустнуло битое стекло, и я чуть не вскрикнула от ужаса. Да что со мной такое?
Подтянулась на руках, стараясь не порезаться о торчащие осколки, зацепилась ногой за неровности стены и с громким оханьем перевалилась внутрь конторы.
Не успела я отряхнуть ладони от пыльной крошки, как услышала хлёсткое:
— Нон мовере!
Меня
Грубый рывок за плечо заставил меня сесть и заглянуть в жуткие пылающие магией глаза. Они горели тёмно-фиолетовым, как если бы чернила Оптимуса подсветили яркой лампой.
— Юри? — выдохнул Немо, скинув с меня капюшон, и тут же тряхнул головой, избавляясь от пугающей магической ауры. — Зачем крадёшься в свою же контору? Виндиктам!
Оцепенение спало, и я буквально повалилась на Маэстро вперёд. Он подхватил меня, а я изо всех сил вцепилась ему в предплечья.
— Ключи… Я оставила ключи… когда… все началось, — мне не хватало воздуха, я запиналась, дрожала от страха. — Что это было с тобой такое? Почему твои глаза горели?
— Тебе показалось, — отмахнулся он.
— Не показалось. Такого никогда не было. Ни с кем!
— Именно, такого не было, — уже строже отрезал он, и я поняла, что обсуждать это он не хочет. По крайней мере сейчас.
— Что тебе сказал мой отец? — вдогонку спросила я, и уж это застало его врасплох на мгновение, вот только Маэстро тут же вернул себе равнодушный вид.
— Думаю, примерно то же самое что тебе, раз ты в курсе. Юри, он прав, просто прими это и живи дальше. И точно не ссорься с семьей из-за меня.
— Если они против нас, то не семья они мне, слышишь! — мой голос сорвался, а Немо болезненно поморщился от моих слов.
— Никогда так не говори, глупая, — беззлобно сказал мой мастер. — Поверь, человеку, которого оставили на ступеньках приюта без имени и фамилии, семья важна. А у тебя она особенная. Цени их. Жаль, что у меня не получилось влиться.
У меня по щекам катились слёзы, и я все крепче прижималась к Немо.
— Если они такие замечательные, как ты говоришь, то примут мой выбор, примут тебя, хотят они этого или нет.
Я чувствовала себя ребёнком в этот миг. Эгоистично требовала от возлюбленного наступить на горло своей гордости и достоинству. Но я просто не могла потерять его. Не так. Не из-за предрассудков.
— А меня ты спросить не хочешь, Юри?
Медлила. Боялась задать ему этот вопрос. Вдруг я напридумывала себе все эти знаки, его заботу, нежность, намёки, пинии.
— Ты любишь меня? — прошептала, уткнувшись ему в грудь.
— Посмотри на меня, Юри.
— Не буду! — по-детски воспротивилась, слушая перестук в груди моего Маэстро и ища ответы в нём. Быстро, потом замирает, почти как моё.
— Юри, пожалуйста, — он умолял, но я не сдавалась. Что-то плохое непременно случится, если я послушаюсь его.
— Нет!
Он всё же поймал меня за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза, которые вновь приобрели отблески той пугающей магии.
— Я люблю Элену, мы сильно сблизились последнее время, и я подумываю сделать ей предложение. Ты отнесёшься к моему выбору с пониманием, — вкрадчиво говорил он, а его глаза становились всё ярче.
— Ты лжешь. Это не может быть правдой, Немо.
Невыносимая боль тут же прорывалась наружу горячими слезами. Я отказывалась верить ему. Я не верю. Не верю!
— Ты быстро забудешь это чувство. Теперь ты свободна от любых обязательств, сказанных вслух или же обещанных в мыслях.
Он внушает мне, а я не могу оторвать взгляда и прекратить эту пытку, лишающую меня воли.
— Нельзя расторгнуть договор в одностороннем порядке, Немо. Ты обещал. Пинии, помнишь?
— Твоё чувство ко мне было несерьёзным. И ты понимаешь это сама. Понимаешь, ведь?
Я против воли кивнула, и слёзы сорвались на пол.
— Молодец, а теперь улыбнись, за дверьми стоит твой брат и тот, кому ты небезразлична.
Немо сам болезненно моргнул, а когда магия схлынула, то глаза его были влажные и покрытые крохотной сетью капилляров. Я же чувствовала себя опустошённой, словно банка с малиновым вареньем, из которой выскребли все до капли, а теперь на стенках остались лишь присохшие раздражающие зёрнышки, которые очень трудно будет отмыть. Так они и присохнут навечно, придётся ногтями скоблить, потому что я никогда. Как же так, Немо?!
Он впустил остальных заговорщиков, я же так и стояла у дивана, пытаясь собраться с мыслями. Мне хотелось страдать, хотелось плакать, но я не могла сделать этого, словно и не любила никогда моего Маэстро.
— Юрианна? — встревоженно позвал меня принц, и я медленно повернулась. — Всё в порядке?
За меня ответил Марко:
— Да все с ней нормально. Узнаю это недовольное личико, не выспалась сестрёнка? Готова ворожить?
Я посмотрела на свои руки, словно они принадлежали кому-то другому. Все моё тело вдруг стало постылой клеткой.
— Готова, а где Немо? — равнодушно отметила для себя, что в комнате его было.
— Пошёл нарвать яблок в саду для какого-то эксперимента, — ответил брат, разглядывая дырку в столе и в полу. — Жесть какая. Ты пугаешь меня, Юри. Откуда в тебе столько разрушительной силы.
Слушала его шутки, как сквозь плотную завесу. Теперь со мной это всегда будет? Немо решил, не спрашивая меня, вколоть мне анестезию, лишил возможности выстрадать этот момент, превратил в бездушную и безвольную тряпку. Я сжала руки в кулаки, потому что в сердце поднимался гнев вперемешку с обидой. Когда мой бывший Маэстро вернулся с тремя яблоками, единственное, что мне хотелось сделать это взорвать их прямо у него в руках.