Нотки кориандра
Шрифт:
Жарков шумно засопел и принялся греметь колбами на подоконнике, решая, куда следует сбить пепел.
– Вам не угодишь! – пробормотал он. – Вы же сами выгораживали жену капитан-лейтенанта! Теперь хотите ее потопить.
– Я хочу установить истину, – смутившись, ответил Ардов.
– Да любовник это все устроил! – развернувшись, страдальческой колоратурой пропел Жарков и даже хлопнул себя руками по бокам, словно устал терпеть ардовскую непонятливость. – Любовник этой самой Серафимы Сергеевны! Он и был третьим. Вместе они это
Илья Алексеевич совершенно ошалел от такого поворота.
– Вместе эту картину ревности исполнили! Чтобы уж никаких сомнений ни у кого не осталось, – продолжал криминалист. – Она специально вызвала Чептокральского запиской, чтобы привести его в лапы к мужу. Тут любой мог оказаться, не в нем дело.
– А в чем же? – едва не воскликнул Илья Алексеевич, который, кажется, начал терять рассудок в этом безумном хороводе мыслей.
– А вот в чем! – крикнул в ответ Жарков и взмахнул каким-то голубоватым бланком.
Ардов взял бумагу в руки. Это была справка из Санкт-Петербургского частного коммерческого банка, извещавшая о том, что на счету в указанном учреждении у г-на Лундышева А. П. хранится сумма в размере 6670 рублей.
– Теперь вам все ясно? – торжествующим тоном осведомился Жарков. – После смерти супруга деньги унаследует вдова.
– Откуда у него такие средства?
– Думаю, надо начать с Обуховского завода! – уверенно заявил криминалист, почувствовав, что сопротивление оппонента сломлено. – Сейчас же!
Глава 10
Судьба Отечества
Правление Обуховского сталелитейного завода располагалось в здании Главного Адмиралтейства. Чинов полиции встретил помощник начальника управления, инженер-механик Гаген-Торн. Известие о смерти Лундышева явилось для него полнейшей неожиданностью и произвело сильное впечатление. Он с готовностью вызвался проводить гостей в чертежную мастерскую, где у покойного было рабочее место.
– Что можете сказать о Лундышеве? – не теряя времени, приступил с расспросами Жарков по пути к мастерской.
– Как вам сказать… – отозвался Гаген-Торн. – Александр Петрович был человеком сумрачным, нелюдимым. Откровенно говоря, сослуживцы его сторонились.
– Видели вы его в обществе иностранных подданных?
– Конечно! Ведь он был горячим сторонником внедрения на нашем заводе производства брони по методу «Фридриха Круппа». Это германская фирма. Делегация оттуда недавно была у нас с визитом. Александр Петрович много общался с их главным инженером.
– Каково ваше мнение относительно качества крупповской брони? – не унимался Жарков.
– В настоящее время общепризнано, что это наилучшая корабельная броня. Александр Петрович лично устроил испытания образцов у нас на полигоне.
– И как?
– Результаты выше всяких похвал.
– В чем секрет?
– Свой рецепт немцы не раскрывают, – с досадой ответил помощник начальника управления.
– И требуют за него немалые деньги, – уточнил Петр Павлович.
– Угу, – вздохнул провожатый.
– Сколько?
– Не менее 100 тысяч в год на первые шесть лет.
Петр Павлович бросил Ардову многозначительный взгляд, как будто давал сигнал приготовиться к важной операции, которую намеревался сейчас исполнить.
– А о том, что немцы требуют закупить у германских фирм новые станки и механизмы, мы молчим, да? – запальчиво поинтересовался он у инженера. – Что понадобится строительство газового завода, нового прокатного цеха, мартеновской мастерской – это мы в расчет не берем?
Гаген-Торн с опаской посмотрел на визитера.
– Электродвигатели германской фирмы «Шуккерт» из каких источников предполагаете покупать? – продолжал сыпать каверзами Жарков, поражая спутников невероятной осведомленностью в вопросах производства корабельной брони нового типа.
– Из кредитов, выделенных на новое судостроение… – наконец ответил инженер, не понимая природы жарковского возбуждения. – Великому князю Алексею Александровичу [13] предоставлена справка-ведомость на все заказы…
– А мы сами, стало быть, изготовить броневые плиты подобной прочности не можем?
– Не можем…
Гаген-Торн наконец подвел чинов полиции к столу Лундышева.
– А какое отношение это имеет к смерти Александра Петровича? – наконец поделился он недоумением, которое вызвала у него исполненная Жарковым эскапада.
13
В это время – управляющий морским ведомством.
С не меньшим удивлением наблюдал за ходом дискуссии и Ардов.
– Мы обязаны проверить все версии, – уклончиво ответил криминалист и принялся перебирать папки на столе.
Воспользовавшись затишьем, в разговор вступил Илья Алексеевич:
– Скажите, вчера Лундышев ушел со службы раньше обычного?
– Да, я лично отпустил, – подтвердил Гаген-Торн. – Сказал, требуют семейные обстоятельства.
На этих словах Жарков опять бросил Ардову взгляд с особым значением, как будто прозвучавшее признание окончательно расставляло все по местам.
– Как, по-вашему, повел бы себя Лундышев, если бы застал супругу в объятиях любовника?
– Мне кажется, вопрос не слишком деликатный… – попытался было уклониться инженер.
– И все же я вынужден настоять, – проявил твердость сыщик.
– Как я уже говорил, Александр Петрович имел непростой характер… – принялся подыскивать слова Гаген-Торн. – Вспыхивал мгновенно! Полагаю, это было следствием контузии. Впрочем, и отходил быстро. Извинялся.
– Он мог в приступе гнева выстрелить в соперника? – прямо спросил Илья Алексеевич.