Ноука от Горького Лука
Шрифт:
***
И вот эти люди в упор не замечали нашего облата. Первое время священник не расстраивался — так часто бывает. Прихожане, особенно в немногочисленных приходах, подсознательно недолюбливают нового человека, сменившего давно привычного и ставшего чуть ли не родственником местного священника. Но время шло, и шото любить его краснокожие не спешили — старались перейти на другую сторону улицы, при разговоре смотрели ему куда-то за спину — так что отец Петр несколько раз оборачивался — не стоит ли за ним сам Туунбак? — и вообще, старались съебаться при первой же возможности.
На исповедь ходили, но пастырский выговор слушали с каменными лицами, службы посещали, но старались убежать сразу после причастия, а уж
Привыкший к украинским риздвяным частункам и лондонским домашним печенькам, отец облат растерялся от такой индейской гостеприимности. Особенно учитывая тот факт, что средний рост холодильника в индейской хижине примерно равен росту баскетболиста НБА, дверь в нем еле закрывается от давления хавчика изнутри, а две трети еды покупается на выброс. Жлобы вы, а не великие воины!
— Ну, я пойду, наверное, — нерешительно говорил отец Петр, немного оттаяв, перетаптываясь в прихожей двухэтажного вигвама.
Индейцы молча кивали ему и возвращались к плазменному телевизору на половину стены.
Конечно, не все индейцы в Канаде живут так хорошо, как те, к которым попал отец Петр. Но это было могучее, богатое и очень жадное племя.
***
Уныние есть грех, и отец Петр перед тем как согрешить унынием, решил позвонить по скайпу своему предшественнику в этом приходе.
— Что я делаю не так, брат? — восклицал он. — Я понимаю, у них есть причины нас не любить. Я понимаю, что «бремя белого человека» наделало бед, но правительство Канады официально принесло индейцам извинения еще в 1994 году! Да и при чем тут лично я? Поляки никогда не воевали ни с гуронами, ни с ирокезами. Киплинг это Британия, а наш Томек из книги Шклярского даже дружил с народом дакота… Нет, я не боюсь за свой скальп, они же цивилизованные люди, и вовсе не язычники. У них есть мобильный интернет, телевидение и кредитные карты, они ведут на компьютерах домашнюю бухгалтерию и звонят своим адвокатам… я конечно могу побриться налысо, но это будет смешно выглядеть, кроме того тут очень жимно. В конце концов я не первый священник, который примет мученичество среди дикарей, но почему???
Когда собеседник по ту стороны монитора отсмеялся и вытер слезы, а грех уныния у отца Петра чуть было не превратился в грех гнева и обиды, предшественник сообщил примерно следующее.
— Послушай, Пиотрек. Именно так и выглядит бремя белого человека. Оно состоит не только из своего знания и опыта, но и из чужих заблуждений и предрассудков, и нести надо все сразу. Ты — католический священник. А это значит, что в общине являешься одним из самых важных людей — как начальник полиции, директор школы или врач. Даже больше — потому что индейцы помнят, как в былые времена священник выполнял все эти функции одновременно, а в свободное время еще занимался судопроизводством и брал деньги на хранение. Какой фамильярности ты от них ждешь, если они тебя побаиваются? Что бы сказала твоя бабушка из Познани, если бы к ней внезапно заявился начальник полиции, стал бы перетаптываться в дверях, странно улыбаться и нести что-то невнятное? Она бы испугалась, и стала бы припоминать все свои преступления за последние восемьдесят четыре года.
Ну и насчет чая с печеньками, брат мой. Они все прекрасно знают, что ты из Европы — дикой страны, где отказаться от угощения могут только потому, что просто не хотят есть или пить. А если хотят есть или пить — то ни за что не попросят. Вот представь себе: «Не сядете ли вы с нами за стол, святой отец? — Нет-нет, мне еще надо половину поселка обойти!» Могло такое быть?
— Могло, — растерянно сказал отец Петр.
— Ну вот. А человеку потом с этим жить и смотреть в глаза другим людям. И еще полгода все будут обсуждать — за что святой отец послал в дупу к Маниту такого уважаемого человека, как Джон Две Утки, и что же ему известно о Джоне такого, чего не знают другие? А через год новость об этом докатится до берегов обоих океанов. Послушай, что я тебе скажу. Выбери дом самого уважаемого человека…
***
Целую ночь отец Петр горячо молился Господу Богу нашему, чтобы тот послал ему дар наглости и бесцеремонности, хотя бы временно, напрокат. А утром, перебирая в кармане аляски розарий, похрустел по снегу к высокому вигваму со спутниковой тарелкой на черепичной крыше.
Он без стука зашел в вигвам, гукнув традиционное «энибадихо-о-оум», сбил с аляски снег, повесил ее на крючок, разулся и пошел на кухню. Хозяин вигвама, сильный воин, молча шел следом. На кухне облат открыл титанический холодильник, уцепил первую же нарезку, попавшуюся на глаза («олень, так думаю — то був олень!»), сел за стол и впился в мясо зубами. Затем подмигнул хозяину — садись, мол, рядом, не стой тотемным столбом.
Великий воин помялся, достал кетчуп, нерешительно присел на краешек стула, вздохнул и начал: «Святой отец. Хорошо что зашли. Давно хотел поговорить с вами. Сын совсем от рук отбился…»
***
Скоро кончатся индейские пять лет отца Петра, и его опять зашлют в какие-то новые ебеня. Но пока что он уезжать не хочет, тем более что недавно научился гонять на снегоходе. Случается у него веселое, случается и грустное. Например, похороны. Не только потому, что человек умер — просто на похороны приезжает вся родня и соседи усопшего, человек двести. И каждый должен задвинуть речь минимум на пол часа, чтобы сдержано, с паузами, неторопливо и внятно, иллюстрируя плавными движениями рук, рассказать над гробом — какой был великий охотник и рыбак покойный Вилли Погрызенный Ствол и как славно он играл в боулинг. Так что похороны могут идти несколько дней с перерывами на поспать и покушать.
А поскольку провинция Альберта довольно ветреная, а слово отца Петра на церемонии последнее, ему не раз хотелось залезть в пока еще пустую могилу, накрыться брезентом, и дожидаться в ней своей очереди на выступление. Но среди мужественных воинов и самому приходится быть мужественным. Индейцы это ценят, и даже стараются говорить побыстрее, чтобы святой отец не посинел окончательно.
Местные его любят и уважают — и это заслуга не только отца Петра, но и всех его предшественников, составивших репутацию церкви в целом. Поэтому так же уважать будут и следующего общинного священника. Если он, конечно, не будет так яростно тупить, как отец Петр, весь срок службы.
И в этом тоже заключалось несение бремени белого человека, а не только в оспенных одеялах, огненной воде, резне на ручье Вундед-Ни и рейдах генерала Картера. «А еще там негров линчуют».
Но это уже тема для ноучной лекции, а сегодня была просто рождественская байка. С праздником всех. Христос Родился!
GoogЛАГ, або «Открыть ссыклу в новом окне»
Бодрая российская привычка считать своим все, что однажды подержал в руках, распространяется не только на реальный мир, но и на виртуальный. Я даже не сосчитаю — сколько раз мне задавали инкредебильные вопросы типа: «А что эта вы в нашем русскаязычнам интернете делаете? Идите в свой, украинский интернет». Впрочем, шаблон ответа уже давно разработан, опробован и успешно применяется на практике. Очередному дебилу напоминают, что интернет американский, заходит дебил туда с корейского компьютера с помощью американской операционной системы, чтобы с помощью еврейской платежной системы через датский сервер купить в Китае вьетнамский гаджет. И перепродать, желательно не за рубли.