Нова и Куинтон. Без сожалений
Шрифт:
Что-то щелкает в моей голове.
– Мам, почему ты позвонила Леа, а не мне?
Она вздыхает.
– Потому что у меня плохие новости, и я хотела убедиться, что рядом с тобой кто-то есть. Чтобы убедиться, что ты будешь в порядке.
Она может даже не говорить мне об этом. Я знаю, о чем она, прежде, чем звучат слова.
– Это тело Делайлы, не так ли?
– говорю я, и Куинтон напрягается рядом со мной, его пальцы мгновенно находят мои и сжимают их
– Мне так жаль, Нова, - она почти плачет.
– Как это
– я крепче сжимаю руку Куинтона, нужно держаться за что-то.
– Как она умерла?
– Ее застрелили, - говорит мама тихо.
– Они нашли ее тело возле рва недалеко от Вегаса... они еще не знают, кто это сделал, но полиция расследует дело.
– Это был Дилан, - произношу я, когда Куинтон придвигается ближе ко мне, его нервозность выходит из-под контроля и передается мне. Трудно дышать и мне нужно сконцентрироваться на том, чтобы воздух попадал в легкие. Вдох. Выдох. Ты переживешь все это.
– Возможно, - говорит она.
– Но это дело полиции. Не твое, - она замолкает.
– Нова, я не хочу, чтобы ты наделала глупостей.
– Каких, например?
– кажется, я пребываю в шоке. Тело оцепенело. Эмоции отключены. И я не могу нормально дышать. У меня кружится голова, комната кружится перед глазами.
– Найти Дилана и узнать, сделал ли он это? Я еще не выжила из ума, мама.
– Но ты постоянно пытаешься исправить все, что не всегда можно исправить, - говорит она, и я отвожу взгляд на Куинтона, его медово-карие глаза смотрят на меня с беспокойством.
– И ты всегда винишь себя, когда не можешь помочь людям.
– Ну, иногда я заслуживаю этого, - говорю я ей, поворачиваясь лицом к Куинтону, когда слезы наконец начинают стекать по моим щекам. Реальность обрушивается на меня. Тяжесть очередной смерти. Еще больший вес. Я не могу это исправить. Что сделано, то сделано. Делайла ушла. Я не могу вернуться и попытаться помочь ей. Она ушла. Я должна принять это.
– Мне нужно идти, мама, -говорю я, и, когда она начинает протестовать, добавляю, - я позвоню тебе завтра.
– Кладу трубку, прежде чем она сможет сказать что-то еще.
– С тобой все будет хорошо?
– спрашивает Куинтон, садясь и наклоняясь ко мне.
Я киваю, не потрудившись вытереть скатившиеся слезы.
– Со мной все будет хорошо, но мне нужно несколько минут.
– Слезы текут по моим щекам и капают на одеяло. Я не пытаюсь их остановить. Было бы хуже, если бы я это сделала. Это то, чему я научилась за эти годы, что подавление боли только ухудшит ее в долгосрочной перспективе, но, если позволить этому выйти, легче тоже не станет.
Куинтон
Помню, как вернулся после аварии, когда они оживили меня, и я проснулся. Я спросил отца, где Лекси и все, что он сказал:
– Она мертва.
– Мне хотелось, чтобы он сказал больше, чтобы он был рядом со мной. Поэтому я должен быть здесь с Новой
Слезы не прекращаясь льются из глаз Новы, когда ее рука находит мою руку, и она хватает ее, врезаясь ногтями мне в кожу. Я не отдергиваю руку. Я позволяю ей переложить свою боль на меня.
Она сдерживает рыдания, ее плечи поднимаются, когда она борется, чтобы не потерять контроль.
– Куинтон, это так больно.
– Я знаю, каково это, - говорю я, обнимая ее так крепко, что чувствую, как бьется ее сердце. Я хочу сказать ей, что все будет хорошо. Что боль со временем уйдет. Что будет легче. Но она не поверит мне в данный момент. Я ничего не могу сказать, чтобы забрать ее боль или заставить ее чувствовать себя менее виноватой, поэтому я делаю единственное, что могу сделать. Что-то, что я хотел бы, чтобы кто-то сделал для меня в начале, и что Нова сделала для меня в конце.
Я обнимаю ее, пока она тонет в своей боли, следя за тем, чтобы она не поглотила ее полностью.
Нова
Я потеряла ее. Я не могу дышать. Думать. Делать что либо, кроме как рыдать. Я отпускаю всю боль, как и должна, но боль внутри меня такая сильная, словно собирается убить меня. Еще один человек ушел. Еще больше слез пролито. Больше прощаний. Еще один гроб. Цветы. Траур. Чувствуется, что это все слишком, но есть одна вещь, которая мешает мне полностью распасться, и это Куинтон. Сначала я борюсь с этим, волнуясь, что он недостаточно силен для того, чтобы у меня случился кризис, но как только я все отпускаю, то не могу сдержать слезы и эмоции, льющиеся из меня. И он позволяет мне рыдать у него на плече, позволяет мне часами держаться за него, поглаживая рукой вверх и вниз по моей спине и говоря, что все будет хорошо.
– Я должна была сделать для нее что-то большее» шепчу я сквозь слезы. Это еще одна вещь, которая будет преследовать меня вечно. Тот факт, что я должна была сказать больше, сделать больше, чтобы помочь ей.
– Ты сделала все, что могла, - уверяет Куинтон, целуя меня в макушку.
– Нова, ты не можешь спасти всех... и ты сделала больше добра за свою жизнь, чем большинство людей.
Прижимаюсь щекой к его груди, чувствуя его сердцебиение.
– Так не бывает... не похоже, что я что-то сделала.
– Посмотри на меня, - просит он, а когда я этого не делаю, он берет меня за подбородок и поднимает голову, заставляя взглянуть на него.
– Это из-за тебя я здесь. Если бы не ты… - он делает паузу. Вдох. Что бы он ни собирался сказать, это трудно для него.
– Я рад, что я здесь.
Он признает, что он рад тому, что он жив. Что я спасла его. Что он стал чистым. Я знаю, что это должно быть трудно для него. Освободиться от боли и вины достаточно, чтобы признать, что он хочет стать счастливым.