Нова
Шрифт:
— Катин!
Он выключил свой аппарат и посмотрел на Мышонка.
— Чем это ты занят?
— Делаю заметки для своего будущего романа.
— Твоего — чего?
— Это архаическая форма искусства, вытесненная психорамой. Она имела ряд ныне исчезнувших особенностей, которыми последующие формы искусства уже не обладали. Я — анахронизм. Мышонок, — Катин усмехнулся. — Кстати, спасибо за работу.
Мышонок пожал плечами.
— А о чем это ты толковал?
— О психологии, — Катин опустил кристалл в карман, — политике и физике.
— Психология? — переспросил
— Ты умеешь читать и писать? — спросил Катин.
— На турецком, греческом и арабском. На английском — хуже. С буквами не сделаешь того, что можно сделать со звуками. Катин кивнул. Он тоже был слегка пьян.
— Хорошо сказано. Вот почему английский — очень подходящий для романов язык. Но я сильно упрощаю.
— Что там насчет психологии и политики? Физику я знаю. — В особенности меня интересует, — произнес Катин, обращаясь к бурлящей, пышущей жаром ссадине на поверхности планеты, кровоточащей в двухстах метрах под ними, — психология и политика нашего капитана. Эти две вещи прямо-таки интригуют меня.
— Но почему?
— Его психология на данный момент всего лишь любопытна, поскольку она неизвестна. У меня будет возможность понаблюдать за ним в полете. Но его политика обещает большие возможности.
— Да? Как это?
Катин сцепил пальцы и подпер ими подбородок.
— Я обучался в высшем учебном заведении одной некогда великой страны. Неподалеку от нас находилось строение с надписью «Лаборатория психических исследований фон Рея». Сравнительно новое здание, построенное лет сто сорок назад.
— Капитан фон Рей?
— Я полагаю, его дед. Лаборатория была подарена школе в честь тридцатилетия со дня вынесения судом созвездия Дракона постановления о предоставлении независимости Федерации Плеяд.
— Так фон Рей из Плеяд? По его произношению этого не скажешь. Вот Себастьян и Тай — другое дело. А ты уверен в этом?
— Там находятся его фамильные владения. Скорее всего, он сам все время путешествует во Вселенной, от чего бы и мы не отказались. Как долго, ты думаешь, он владеет своим кораблем?
— А он не работает на какой-нибудь синдикат?
— Нет, если только этот синдикат не принадлежит его семье. Фон Реи — наиболее влиятельное семейство в Федерации Плеяд. Я не знаю, является ли капитан любимым кузеном, любимым настолько, что ему позволено носить то же имя, или прямым родственником и наследником, но я знаю, что это имя связано с управлением и организацией Федерации Плеяд в целом. Это тот сорт семей, которые имеют дачу в Окраинных Колониях и дом или два для постоянного жительства — на Земле.
— Тогда он большой человек, — хрипло произнес Мышонок.
— Большой.
— А кто такие Принс и Руби Ред, о которых он говорил?
— Ты настолько глуп или просто продукт сверхспециализации тридцать второго века? — удивился Катин. — Иногда я мечтаю о возвращении великих людей двадцатого столетия: Бертрана Рассела, Сюзанны Лэигер, Педжета Давлина, — он посмотрел на Мышонка. — Кто производит все известные тебе транспортные средства, межпланетные и межзвездные?
— Ред-шифт Лимитед... — Мышонок осекся. — Тот Ред?
— Если
— Черт, — пробормотал Мышонок. Фирменный знак Ред-шифт встречался настолько часто, что временами даже не привлекал взгляда. Ред-шифт производила технику для космических полетов, оборудование для ремонта и обслуживания космических кораблей, запасные части.
— Реды — семейство промышленников, корни которого уходят к заре космических полетов. Они очень прочно обосновались в созвездии Дракона и, в особенности, на Земле. Фон Реи — это не такая старая, но не менее могущественная фамилия из Федерации Плеяд. А теперь они устроили гонки за семью тоннами иллириона. Твое политическое чутье не заставляет тебя содрогаться за исход этого дела?
— Почему это?
— Конечно, — сказал Катин, — артист, имеющий дело с самовыражением и воплощением своего внутреннего мира, должен быть, помимо всего прочего, также и аполитичным. Но в самом-то деле. Мышонок?
— О чем ты говоришь. Катин?
Мышонок подумал.
— Иллирионовая батарея приводит в действие мой сиринкс. Я знаю, что его используют для подогрева ядра этой луны... Да, он не имеет отношения к достижению сверхсветовых скоростей?
— Ты, — Катин прикрыл глаза, — такой же зарегистрированный, проверенный, компетентный киборг как и я. Правильно? — на последнем слове глаза его открылись.
Мышонок кивнул.
— И когда же возродится система обучения, для которой понимание было неотъемлемой частью знания?! — вопросил Катин мерцающую темноту. — Ты где проходил обучение на киборга? В Австралии?
— Угу.
— Соображай, Мышонок. В батарее твоего сиринкса иллириона значительно — раз в двадцать — меньше, чем, скажем, радия в светящихся стрелках часов. Сколько времени служат батареи?
— Они рассчитаны на пятьдесят лет, но чертовски дорогие.
— Количество иллириона, необходимое для подогрева ядра этой луны, измеряется граммами. Примерно столько же нужно космическому кораблю. Для того, чтобы разнести всю Вселенную, достаточно восьми-девяти тысяч килограммов, а фон Рей собирается добыть семь тонн!
— Я полагаю, что Ред-шифт этим здорово заинтересуется.
— Могут, — энергично кивнул Катин.
— Катин, а что вообще такое — иллирион? Я спрашивал об этом, когда учился у Купера, но мне сказали, что это слишком сложно для меня.
— Мне сказали то же самое в Гарварде, — ответил Катин. — Я пошел в библиотеку. Наилучшее определение дано профессором Плавиневским в его труде, посланном сперва в Оксфорд в 2238 году, а потом уже — в Общество Теоретической Физики. Я цитирую: «В основном, джентльмены, иллирион — это общее название группы элементов с порядковыми номерами выше трехсотого, обладающих психоморфными свойствами, гетеротронные свойства которых аналогичны большинству известных элементов, в том числе и принадлежащих к воображаемой серии и имеющих номера от ста седьмого до двести пятьдесят пятого в периодической таблице...» Как у тебя с субатомной физикой?