Новак Джокович. Герой тенниса и лицо Сербии
Шрифт:
Несмотря на имевшие место серьезные столкновения с Срджаном, Небойса Вискович придерживается подобной же оценки:
«Джоковича сотворил его отец, и никто иной. В стране не было инфраструктуры, не было денег, он не получал помощи от государства и Федерации – только от своей семьи. В этом отношении я прекрасно понимаю Срджана, но он не может справиться с собой. Он не может просто забыть обо всем и радоваться, он по-прежнему всех ненавидит – столько ненависти в нем скопилось. Люди любят Новака, потому что он истинный представитель Сербии, но на его близких эта любовь не распространяется, потому что они представляют Сербию совсем другим образом. Ненависть произрастает из тех времен, когда Срджан просил денег, но никто не соглашался ему помочь. И он говорил: „Ладно, когда-нибудь Новак станет первой ракеткой мира, вот тогда и поглядим“.
Уроженец Белграда Вискович выдвигает еще одну гипотезу. «Джоковичи родом из Косово, – говорит он, – а эти места не настолько космополитичны, как Белград, чуть менее современны, и тамошним семьям свойствен сугубо патерналистский уклад. Срджан обвинял меня в том, что я недостаточно патриотичен. Возможно, причина опять-таки в Косово. Может, жители Белграда не так страстно преданы Сербии, как жители Косово, а может, жителям Косово так только кажется».
Лейтмотив большинства рассуждений о Срджане и его поведении – его решения почти всегда правильны, но… Иван Любичич говорит: «В большинстве случаев Срджан прав, но его манера доказывать правоту и добиваться своего ошибочна. В последнее время сам он изменился, но внешне это никак не заметно».
Боян Божович был партнером Джоковича, когда в раннем подростковом возрасте эти двое завоевали титул европейских чемпионов в парном разряде среди юниоров. Божович считает, что отчасти антипатия людей к Срджану нередко объясняется завистью.
«Срджану приходилось очень, очень трудно – и в жизни, и в борьбе за Новака, а в Сербии многие не прощают чужой успех. В Сербии слишком много людей, которым так и не удалось самим ничего добиться, поэтому они завидуют чужому успеху. Федерация не помогала Новаку, когда он стал лучшим юниором Европы, и Срджан разозлился. Теперь же все они охотно наживаются на его достижениях, и Срджану это не нравится. Новак хочет выступать за свою страну, Федерация его не волнует. Срджан – сильная личность, он сыграл важную роль в жизни Новака, отдал все, чтобы сын ни в чем не нуждался. Все в семье чем-то пожертвовали ради Новака. У каждого была своя работа – у матери, отца, дяди Горана. Марко и Джордже чуть-чуть ущемляли, но это обычное явление в семье с одаренным первенцем – ради него всегда приходится слегка обделять других детей. Тем не менее мне нравился Срджан. Он всегда был очень веселым, и до сих пор веселый, с моим отцом они часто шутили. Но у него имелась цель, и ему не было дела до других людей, – просто он упрямо шел к своей сокровенной цели».
Деян Петрович высказывает схожую мысль:
«Единственное, что по-настоящему заботит Срджана, – это Новак. И иногда, когда смотришь на Новака реалистически, Срджан начинает злиться. У него свое мнение – и точка. Он никогда не пытался подражать Ричарду Уильямсу [отцу Винус и Серены Уильямс] и изображать из себя тренера – за 10 месяцев моей работы с Новаком он побывал всего на трех турнирах. Иногда он был не прочь задать несколько вопросов, но никогда не вмешивался. Однако он не остановится, пока не добьется для сына того, что кажется ему необходимым. Стремление к успеху и вечный бой – вот благодаря чему Новак стал таким, какой он сейчас. В Сербии недостает тренеров, поэтому Джоковичи всегда старались найти кого-нибудь получше. Срджан смотрел на меня как на способ для Новака продвинуться дальше. Я ладил с Новаком и много знал о теннисе, у меня самого были отличные тренеры, и если до того Срджан не отходил от Новака, всегда был при нем, то во мне он нашел единственного человека, которому смог сказать: „Вот мой сын, сопровождай его в поездках“. Понимаю, в какой-то момент он решил, что польза, которую я мог принести, полностью исчерпана, и расстался со мной, но вряд ли то, как он это сделал, помогло Новаку».
Ладислав Киш, еще один тренер, «потерявший» Джоковича из-за вмешательства Срджана, объясняет: «Про Срджана можно наговорить всякого, однако он действовал в интересах своего ребенка. Не думаю, чтобы Срджан когда-либо занимался самоанализом, ему и в голову не приходило, что он поступает неправильно. Но он очень рано понял, что представляет собой Новак, и был готов на что угодно, лишь бы заполучить все необходимое сыну. Собственно, в тренерскую работу Срджан никогда не вмешивался, в этом отношении мне не на что жаловаться».
В эпоху, когда две из шести бывших республик Югославии уже являются членами ЕС, а другие ожидают вступления в него,
Елена Генчич подчеркивала, что Джокович никогда не критиковал отца. На людях, по крайней мере. Новак настолько пропитался патерналистским духом своей семьи, что ему и в голову не приходило открыто выступить против родного отца. И, кроме того, Новак был бесконечно признателен отцу за все, что тот делал для него.
А вот происходящее за кулисами – совсем другое дело. Известно, что Срджан был не в восторге от длительных отношений Джоковича с Еленой Ристич, сначала его подругой, а теперь женой, однако Срджан все-таки не разрушил эту связь. Значит, вполне возможно, что Джокович в семейном кругу умудрялся найти верные слова, чтобы утихомирить отца. И по крайней мере в трех случаях они стали известны за пределами семьи.
Первый эпизод произошел во время Открытого чемпионата Австралии в 2008 г., когда, по мнению многих окружающих, родные болели за Джоковича чересчур громко и активно. Джокович заметил это и одними губами произнес что-то, повернувшись к своей ложе, после чего приветственные крики стали заметно тише. Что именно Новак сказал, никто не знает, но заметно было, как легко он угомонил свою команду поддержки. Второй случай был через год, во время первого Открытого чемпионата Сербии в Белграде. На сей раз Джокович действовал не так незаметно – кое-кто утверждает даже, что он буквально сорвался на Срджане. В недвусмысленных выражениях Новак потребовал, чтобы отец ушел, и это требование слышали несколько представителей прессы. Срджан, не прекословя, удалился, а спустя некоторое время его видели вышагивающим по берегу реки и курящим большую сигару. Третий случай был на «Уимблдоне» в 2009 г., когда Джокович играл с Томми Хаасом и проигрывал по ходу матча. Джокович попросил всех своих сопровождающих, в том числе Срджана, покинуть ложу. Только его дядя Горан вернулся ближе к концу матча. На просьбу объяснить, что случилось, Горан ответил только, что это семейные дела, не предназначенные для публики. Даже если Джокович иногда втихомолку и радовался присутствию свидетелей, он никогда не говорил и не делал при посторонних ничего унизительного для своего отца, да и для любого другого члена своей семьи.
В истории Срджана Джоковича есть еще один человек, сыгравший значительную, хотя и не самую звучную роль, – это мать Новака Дияна. Ей было нелегко изображать незыблемую скалу, не дающую семье распасться, в то время как имя ее мужа частенько мелькало в заголовках национальной прессы, причем не всегда восхищенных. Но для широкой публики она всегда оставалась на вторых ролях. С журналистами она почти не общается – исключение сделала лишь в день своего пятидесятилетия, когда дала сербской газете «Блиц» интервью как мать прославленного теннисиста, но в общем и целом ее только видно, но не слышно.
Партнер Джоковича по юниорским временам Боян Божович говорит: «Дияна очень сильная, уверенная в себе и практичная женщина. Она контролирует множество закулисных дел Новака. Порой ей приходится действовать довольно жестко». Деян Петрович рассказывает о Дияне: «Она была прекрасной матерью. Полагаю, иначе и быть не могло в доме, где трое мальчишек. Именно она следила, чтобы Новак правильно питался и хорошо одевался – в этом отношении она проделала прекрасную работу, честь ей и хвала. Двое младших братьев Новака – отличные ребята. Дияне было нелегко, но с Новаком ее связывают особенно прочные узы. В каком-то смысле Новак, вероятно, удерживает своих родителей вместе».