Новария
Шрифт:
— Я всегда стараюсь сделать все, что в моих силах, джентльмены, — сказал я. — Когда мы должны отправиться? Сегодня? «Раньше сядешь — раньше выйдешь» — так говорят в подобных случаях демоны.
— Еще нет, — сказал Джиммон. — Мы должны решить, о какой именно помощи следует просить новарцев и варваров. Сколько примерно врагов нам угрожает?
— Около семи тысяч, судя по всему, — ответил Ларолдо.
— Тогда следует просить о подкреплении по крайней мере таких же размеров... — предложил другой синдик.
Начался спор, продолжавшийся несколько часов. О чем только не говорили: тут и число требуемых отрядов,
Наконец был достигнут компромисс. Мне велено было предложить одну ирскую марку на человека в день плюс шесть пенсов в день за каждого мамонта, что составляло в сумме четверть миллиона марок.
6
АЙЗОР ИЗ ЛЕСОВ
Ночь была темной, как подошва валуна, — так говорится у нас на Нинге, — когда мы с Унгахом спускались по канатам с башни Ардимана под моросящим дождем. Сеговиан не пожелал открыть даже самую маленькую верхнюю дверцу: он боялся, что звук и движение привлекут внимание врагов. Чтобы быть менее заметным, я изменил обычную светло-серую окраску на черную.
У основания башни Унгах крепко пожал мне руку и растаял во тьме. Он направлялся к югу. Я обошел башню и направился по тропе, идущей в северном направлении. Свободно перебраться через ров — такое упражнение не представляет никакой трудности для обитателя Двенадцатой Реальности.
Я стоял, прижавшись ухом к ограде, до тех пор пока не услышал звуки смены караула паалуан. Подождав, пока все стихло, вонзил когти в дерево и перебрался через ограду, двигаясь медленно, как сонное насекомое.
Внутри все было спокойно. Часовой исчез. Я принялся пробираться через пространство между внешней и внутренней защитными полосами, тщательно огибая встречающиеся предметы. Внутренняя полоса защиты представляла собой всего лишь насыпь, высотой не выше моего плеча, с канавой перед ней, той, из которой брали землю для насыпи.
Я едва не наткнулся на еще одного паалуанского часового, сидевшего на груде земли и дремавшего. Обладая и ночью превосходным зрением, я бы легко заметил его, если бы он не очутился передо мной так внезапно, когда я как раз вышел из-за угла.
Я бы убил его своей булавой, если бы не маленький дракон-ящерица, привязанный к пеньку, — он должен был по запаху определять присутствие чужеземцев. Когда я остановился, рептилия поднялась на четыре лапы и высунула длинный раздвоенный язык.
Я застыл и стоял неподвижно как статуя, и кожа моя была такой черной, какой я только мог ее сделать. Ящерица скользнула по направлению ко мне и коснулась кончиком языка чешуи на моей ноге. Она повторила это несколько раз, как будто я ей понравился или, по крайней мере, понравился мой запах.
Я не мог стоять здесь всю ночь, давая возможность очарованному дракону облизывать меня. Поскольку это существо могло перемещаться лишь на ограниченное расстояние, я стал потихоньку отступать. Дракон тем не менее потащился за мной. Его путы, скрепленные с запястьем спящего часового, натянулись и разбудили последнего. Уставившись на меня, он с диким воплем вскочил на ноги.
Я заколебался, решая, что лучше сделать — убить его или просто бежать. В моей собственной Реальности меня учили рассматривать любую обстановку с точки зрения разума и логики, но ни разум, ни логика не дадут особой поддержки, когда решение должно быть мгновенным.
Ответный крик сам все решил за меня. Если тревога уже поднята, то нет никакого смысла задерживаться ради того, чтобы убить одного часового. Так что бегство оказалось для меня необходимым.
Итак, я перескочил через вал, миновал ров и устремился к северу. Проснувшийся лагерь был наполнен сердитым гудением, похожим на звучание потревоженных насекомых Первой Реальности. Начали появляться паалуанцы на скакунах, держа в поднятых руках горящие факелы. Тревожимое бегом животных пламя факелов колебалось в темноте, и совокупность этих факелов напоминала переброшенный через темную реку мост.
Однако как сами обитатели Первой Реальности, так и их скакуны, ночью полуслепы. Я, прекрасно видящий в темноте, без всякого труда избегал столкновения с паалуанцами. Как говорим мы, демоны, хорошее начало победа венчала.
Сельская местность, лежавшая к северу от города Ира, была почти пустынной. Большая часть тех ее обитателей, что не укрылись в городе Ире, бежали в Метуро или Солимбрию. Те же немногие, кто не успели вовремя смыться, были схвачены и засолены для будущих веселых застолий. Я двигался всю ночь и почти весь следующий день. В моем бумажнике находилась маленькая карта, на которой были обозначены главные дороги, соединяющие Ир и Горную Эллорну. Впрочем, я, как правило, не пользовался дорогами, а старался пробираться к северу по прямой, насколько это мне удавалось.
Я рассудил, что паалуанские разведчики скорее всего устроят засады на дорогах, а не в стороне от них.
Так что мне приходилось карабкаться на неровные склоны, прокладывать путь через болота, пробираться сквозь заросли. Все эти препятствия, возможно, отняли у меня то время, которое я сэкономил, путешествуя по прямой. С другой стороны, это дало мне возможность не встретиться с паалуанцами.
Препятствия требовали гораздо меньше моих сил, чем взяли бы у одного из этих слабеньких обитателей Первой Реальности. Едва ли кому-нибудь из них удалось за несколько секунд взлететь по крутому каменистому склону, ни разу не остановившись, чтобы перевести дух. И все же хотя демоны сильнее, чем обитатели Первой Реальности, но и мы не можем постоянно находиться в движении. Мы должны останавливаться временами, вкушать подходящую еду и погружаться в пищеварительный ступор.
В конце второго дня я заметил овцу, каким-то чудом избежавшую веревки паалуанских обжор. Я настиг это существо и большую часть последующей ночи провел пережевывая его. Когда я закончил этот процесс, от существа не осталось ничего, кроме кожи и костей. Я боялся, как бы мои действия не явились нарушением инструкции Хвора относительно повиновения правилам Первой Реальности, но, как говорится, необходимость не знает законов.
Потом впал в состояние переваривания. Я спал весь день и следующую ночь. Когда я проснулся, то был удивлен, увидев, что солнце находится по отношению к восточному горизонту ниже, чем когда я засыпал, — только потом я понял, что миновали день и ночь.