Шрифт:
Введение
«Я всего лишь трубач и не участвую в битвах.
И наша труба зовёт людей не ко взаимным распрям или
сражениям, а на оборот, чтобы они, заключив мир меду собой, объединенными силами встали на борьбу с природой, захватили штурмом её неприступные укрепления и раздвинули границы человеческого могущества» сэр Френсис Бекон
Знаете почему я начинаю эту научно-публицистическую книгу с весьма образного афоризма мудрейшего сэра Френсиса Бекона?........А просто заранее хочу извиниться перед физиками за последующую критику их релятивистской конструкции мироздания. Я не физик-трубач (доктор других наук) и поэтому не пойду в бой с
Спросите, а чем меня не устраивает современная релятивистская физика?
Отвечу:
– Тем, что для меня, в ней почти не осталось собственно физики……Физического смысла.
А что есть?
Практически одна математика.
Что в том плохого?
Ведь появилась даже новая наука – математическая физика или физическая математика, как кому угодно…… Только всё это «от лукавого». Аристотель придумал физику (от древне-греческого – – природа) для опытного описания наиболее общих её законов, о материи природы, её структуре и движении. Эта же «наука-физика» открывает новые законы росчерком формул, а потом приводит «физические приложения» к ним.
Парадоксально, но гений Аристотеля предвидел такое извращение науки о природе мироздания. Поэтому он кроме физики ещё придумал и философию метафизики – раздел философии, занимающийся исследованиями первоначальной природы
реальности, мира и бытия как такового. Метафизика – физика с приставкой «мета» часто переводится с древне-греческого как ( ).– «то, что после физики».
Только это не совсем правильно!
Дело в том, что – более часто в латыни употребляется в значении между, через….. И вообще это – весьма многозначный предлог в исходном древне греческом языке трансформировался в последующих языках в настолько супер многозначную приставку, что слова с ней стали обозначить все что угодно (промежуточность, следование зачем то, переход к чему то, превращение в высшее или, наоборот, в низшее состояние, всякую перемену значений), но только не конкретное состояние предмета – явления.
Вот что весьма пространно говорит про это Эммануил Кант в предисловие к первому изданию «Критики чистого разума»;:
На долю человеческого разума в одном из видов его познания выпала странная судьба: его осаждают вопросы, от которых он не может уклониться, так как они навязаны ему его собственной природой; но в то же время он не может ответить на них, так как они превосходят все его возможности. В такое затруднение разум попадает не по своей вине. Он начинает с основоположений, применение которых в опыте неизбежно и в то же время в достаточной мере подтверждается опытом. Опираясь на них, он поднимается (в соответствии со своей природой) все выше, к условиям все более отдалённым. Но так как он замечает, что на этом этапе его дело должно всегда оставаться незавершённым, потому что вопросы никогда не прекращаются, то он вынужден прибегнуть к основоположениям, которые выходят за пределы всякого возможного опыта и, тем не менее, кажутся столь несомненными, что даже обыденный человеческий разум соглашается с ними. Однако вследствие этого разум погружается во мрак и впадает в противоречия, которые, правда, могут привести его к заключению, что где-то в основе лежат скрытые ошибки, но обнаружить их он не в состоянии, так как основоположения, которыми он пользуется, выходят за пределы всякого опыта и в силу этого не признают уже критериев опыта. Поле битвы этих бесконечных споров называется метафизикой.
Исходя из этого, я подозреваю, что это поле битвы лежит где-то между прописной наукой и смекалкой обыкновенного человека. Примерно так, как это звучит в философии Френсиса Бекона, когда одна свежая мысль вызывает тайные метаморфозы, позволяющие посмотреть на прописную истину с другого конца, откуда она видится уже и не такой уж прописью. А все оттого, что «общенаучные» философские дебри (по моему убогому убеждению) существуют лишь для того, чтобы за многообразием мудрообильных фраз и терминов скрыть отсутствие оригинальной мысли, в форме «глубокомыслия».
В связи с этим цель нашего метафизического исследования – встать между многовековой мыслью классической физики, которая оканчивается Ньютоном и «глубокомыслием» релятивистской физики, которая началась недавно с Эйнштейна и, скорее всего, на нём и закончится. Поскольку она для меня является метафизическим образованием в виде некого аппендикса к классической физике здравого научно-смыслового опыта.
Все знают, что он есть, но совсем не понимают физического смысла «научно-фантастических» приложений к теории относительности, всё суть которой состоит фактически в единственной сакральной формуле E=mc2,
где Е - энергия, m - масса, с - скорость света в вакууме , равная 299 792 458 м/с.
Попросту говоря, эта формула выражает эквивалентность энергии и массы, связанных между собой простым соотношением. Или другими словами, чисто математически, энергия больше массы в 90 миллиардов раз, но ничем от неё качественно не отличается! В этом заключается масса релятивистских парадоксов, про которые можно будет почти всё узнать, дочитав книгу до конца. А пока несколько слов публицистике, в плане свежести и оригинальности восприятия ейнштейновской масли, которая широко популяризируется в современной науке …
В современной культуре формула E=mc2 является едва ли не самой известной из всех физических формул, что обусловливается её связью с устрашающей мощью атомного оружия. Кроме того, именно эта формула является символом теории относительности и широко используется популяризаторами науки.
Что наглядно «ненавящево» демонстрируется всему «мало просвещенному» миру (см. фото такой рекламы на рис.1). Это многофункциональный небоскрёб, расположенный в столице Тайваня – Тайбэе в момент проведения мероприятий Всемирного года физики (2005). Фотоснимок с формулой Эйнштейна, по замыслу творцов рекламы должен, видимо, показать упёртым «неверующим» уровень «светоносной относительности» над «темнотой» прочей физической классики. Для меня и впрямь, если нет никаких других физических доказательств, то отчего же брезговать рекламой!?
Ну, ладно, допустим они правы. Так в чём состоит «революционная гениальность» формулы Эйнштейна – E=mc2 ? В сравнении с известной в классике формулой кинетической энергии – Eк=mv2/2.
В том, что произведение массы на скорость во второй делится на два. Можно, конечно, наивно думать, что Эйнштейн просто из самомнения, взял да и увеличил солнечную энергетику по сравнению с остальной. Но!......Тут следует «копать» глубже!
В классической физике «V» – как и любая скорость, имеет начало своего движения и конец. Поэтому в расчёте импульс энергии делится на 2 – как среднее между его начальной скоростью и конечной, а «С» в релятивистской физике (заметьте – физике всеобщей относительности) скорость света – «вещь в себе». Она никогда не начинается и не кончается – она есть Абсолют мироздания, поэтому естественно на 2 делиться не должна!
Но это, так сказать, «семечки» – божественный «Абсолют» в «Теории относительности»! И хотя, само по себе, это обстоятельство альтернативной понятийной нестыковки воспринимается философски как абракадабра, вчитайтесь в смысл….. Природу возникновения светоносного абсолюта можно объяснить только, исходя из библейского толкования. Это когда, не помню на какой день творения, Иегова произнёс: – Да, будет свет!...... И стал свет…..
Можно посчитать эту мою юмореску за плохую хохму, но отчего не взять за основу мироздания другую скорость? К примеру скорость передачи электромагнитного или другого заряда или мгновенность действия гравитации?