Новая цивилизация. Часть 2

Человек возник на дороге как-то внезапно. Он стоял почти посередине проезжей полосы, спиной к приближающемуся к нему джипу. Я сразу стал притормаживать, чтобы осторожно объехать странного седовласого человека.

Когда до него оставалось всего метров десять, старик спокойно повернулся в мою сторону и я невольно нажал педаль тормоза.

Передо мной на дороге стоял дедушка Анастасии. Я сразу узнал его.

Седые волосы и борода никак не сочетались с необычно искрящимися молодыми глазами, такое несоответствие

сразу выделяло старика среди многих пожилых людей. И длинный серый плащ из непонятной ткани неопределенного фасона мне тоже был хорошо знаком.

Тем не менее, я не верил своим глазам. Ну, как мог попасть этот старец из сибирской тайги сюда, в центр России, на дорогу, ведущую из города Владимира в город Суздаль. Как? На каких перекладных?

Как с лёгкостью может ориентироваться сибирский отшельник в перипетиях наших транспортных условностей? Ведь, у него нет абсолютно никаких документов.

Деньги, конечно, он раздобыть мог, продавая сушёные грибы, кедровые орехи, как это делала его внучка Анастасия. Но, без документов…

Конечно, у нас много бомжей не имеют документов, и милиция с этим ничего поделать не может. Но дедушка Анастасии не очень-то похож на бомжа.

Одет он, конечно, в старенькую потрёпанную одежду, однако, она всегда чистая, и вид его — довольно ухоженный, лицо светлое, на щеках лёгкий румянец.

Я так и сидел, замерев за рулём джипа. Он сам подошёл к машине, и я открыл ему дверцу.

— Привет, Владимир, ты едешь в Суздаль? Подвезёшь меня? — спросил старик, как ни в чём не бывало.

— Да, конечно, подвезу, садитесь. Как вы оказались здесь? Как добрались сюда из тайги?

— Как добрался, значения не имеет, главное зачем?

— Ну, зачем?

— Чтоб на экскурсию в настоящую историю России с тобой сходить да обиду твою на меня рассеять. Так внучка Анастасия велела. Она сказала: «Это ты, дедулечка, в обиде виноват».

— Вот я и еду с тобой на экскурсию. Ты ведь, в Суздаль за этим направляешься?

— Да, хочу посетить музей. А обида — действительно была, только прошла она.

Мы ехали некоторое время молча. Я вспоминал, как холодно расстались мы с дедушкой Анастасии в тайге. Даже не попрощались. А случилось следующее.

Дедушка Анастасии посоветовал мне учредить партию и предложил её назвать «Родная партия».

Вообще предложение о создании партии, основанной на идеях Анастасии, поступало уже давно от разных людей.

Многие считали: партия необходима, для того чтобы облегчить людям получение земли для строительства родовых поместий и в будущем оградить их от всевозможных чиновничьих посягательств. Так как ни одна из существующих партий, к большому сожалению, этими вопросами не занимается.

Учитывая то, что некие силы оказывают противодействие идеям Анастасии, пытаются всячески дискредитировать сами идеи, людей, которым они пришлись по душе, меня и Анастасию, вносились предложения создать партию, не делая акцента в её уставе, в разделе «Цели и задачи», на вопросы создания благоприятных условий для строительства родовых поместий. И вообще предлагалось не упоминать об идеях Анастасии, о книгах серии «Звенящие кедры России».

Меня убеждали, что, в противном случае, партию не зарегистрируют. Вот я и решил посоветоваться с дедушкой Анастасии по этому вопросу, а также, посоветоваться на предмет структуры, первоочередных целей и задач партии.

Я подумал: раз он хорошо знает деяния жрецов, которые всё время создавали всевозможные социальные формирования, религии, существующие не одно тысячелетие, то он, наверное, знает и о тайных организационных принципах, благодаря которым, эти формирования оказались столь живучи.

К тому же, он и сам — не последний жрец. И, возможно, посильнее тех, кто сейчас правит миром. А если так, то ему должны быть известны принципы, по которым создавалась даже жреческая организация, оказавшаяся более живучей, чем религии.

Фактически, жреческая организация — надрелигиозная структура, была и есть сейчас, так как жрецы и принимали непосредственное участие в создании некоторых религий и светских формирований. Это ясно из истории Древнего Египта и других стран.

Следовательно, дедушка Анастасии мог бы заложить некие принципы «Родной партии», сделав её мощнейшей организацией, а может быть и самой мощной.

Я искренне хотел услышать его советы, поэтому, улучив момент, когда, как мне казалось, он не был погружён в свои размышления, заговорил с ним:

— Вот вы о партии говорили. Читатели тоже о ней давно говорят. Но некоторые предлагают не упоминать в её уставе об Анастасии, её идеях, о книгах. Чтобы регистрация без помех прошла.

Седой старик стоял передо мной, опираясь на отцовский посох, и молчал. Он не просто молчал, он пристально разглядывал меня, как будто видел впервые. Взгляд его был каким-то не очень добрым, скорее критическим.

И когда, выдержав длинную паузу, он заговорил, в голосе его тоже ощущались нотки пренебрежения:

— Регистрация, говоришь. Совета, значит, пришёл спрашивать? Предавать или не предавать?

— Причём здесь предательство? Я пришёл посоветоваться, как поступить, чтобы регистрация партии прошла без помех.

— Регистрация ведь, не самоцель, да и партия — тоже не самоцель. Без идей, говоришь, без упоминаний, а как же тогда читатели узнают, что это их родная партия? А не партия меркантильных предателей? Тебе предложили сделать некое бессмысленное формирование, без основы, без идеи, без символов, с помощью которых уже предопределено лидерство на века. И ты пришёл спросить меня, не стоит ли последовать их совету. Не смог разобраться сам с простейшим подвохом?

Я понимал, что попал в несколько глуповатое положение, и, попытавшись как-то выйти из него, задал другой вопрос:

— Я хотел, вообще-то, узнать, какие вы могли бы посоветовать заложить принципы при формировании структуры партии, её целей и задач?

То, что произошло в дальнейшем, просто вывело меня из себя. Как мне тогда показалось, старец не просто не стал отвечать на мои вопросы, он начал надо мной высокомерно издеваться.

Сначала удивлённо посмотрел на меня, хмыкнул как-то раздражённо, отвернулся. Даже шаг в сторону от меня сделал. Потом, всё же, повернулся и произнёс: