Новая цивилизация. Часть 2
Шрифт:
— Так подходили. Дома мама каждый раз ругает, говорит, что мои сны меня в девках сидеть заставляют.
— Заставляют? Конечно, заставляют. С такими снами не найти тебе, не встретить жениха. Ты знаешь, девка, вот чего тебе скажу. Сегодня вечером возьми у меня цветастую шаль. Набрось на плечи, помоднее завяжи её. Да прогуляйся по набережной попоздней.
— Спасибо, бабушка, вам за заботу. Но мне нельзя на кофточку набрасывать шаль. На кофточке орнамент вышила сама. Он мне во сне приснился. И будто я в кофточке с орнаментом таким когда-то в прошлом со своим
— С орнаментом? Гуляла? Ну, девка, ты же… Бог тебе судья. Там на столе у дома молоко, и я лепёшек напекла, поешь, к соседям я схожу.
Старуха удалялась кряхтя. Себе под нос ворчала: «Пустила на свою седую голову. Ну, дура я. Пустила, теперь переживай тут за неё. Пойду, уговорю соседского сына: пускай за девкой поухаживает. Да, поухаживает. Так он черноволос, а ей русого с расщелиной подай, а у соседей нет такого. Пустила на свою голову».
Люба с утра по скверу побродила. В обед купила пирожок с картошкой. Когда мимо ресторана шла, из двери выходила группа мужчин. Они смеялись и весело переговаривались на каком-то иностранном языке.
Увидев Любу, они к ней обратились на своём языке, но Люба не поняла речь иностранную и прошла мимо. Мужчины тут же заговорили с другими девушками.
И вдруг, не оглядываясь назад, она почувствовала: от группы весёлых иностранцев отделился кто-то и идёт за ней. Она точно знала, что идёт он именно за ней.
Она его шаги даже считала, свой не ускоряя шаг, и почему-то сердце её трепетало. Она сзади себя дыханье его ощутила, и вдруг заговорил идущий сзади иностранец на непонятном языке:
— Mit dir, die wunderschone Gottin, durfte ich den ewigen Raum der Liebe schafien. [1]
Слова с немецкого перевести Люба не могла. Но почему-то прошептала:
— Тебе я помогать готова в сотворении великом, — и повернулась к незнакомцу.
Перед ней стоял мужчина молодой, её повыше на полголовы. Русоволосый, карие глаза, с улыбкой доброй и маленькой расщелиной между зубов. Он руки протянул к Любе и, не чувствуя себя, не ведая случившегося, Люба к его груди прильнула. Он обнял вздрагивающее тело, как будто вечно его знал.
1
С тобой, прекрасная богиня, я мог бы сотворить Любви пространство на века. — Пер. с нем.
Невидимые в вышине планеты от восторга задрожали: о, сколько нужно было им событий сотворить, нитей судьбы прокладывать веками! Но получилось! Встретились они и обнялись!
Радомир с прекрасной Любомилой. И пусть не помнят прошлого они — их души будущее сотворят прекрасным.
На пляже люди недоумевали: зачем парень с девушкой чертёж какой-то создавали на песке или рисунок. На разных говорили языках, но будто бы друг друга понимали. То обсуждали нарисованное, то спорили слегка или вдруг с чем-то в восторге соглашались.
И увлечённые рисунком, Любомила и Радомир тоже не знали, что рисуют на песке они проект поместья превосходного, который перед своим венчанием создали пять тысяч лет назад.
— Здесь нужен пруд, он должен круглым быть, — на языке своём, сообщал Радомир и вырывал в песке круглую ямочку.
— Совсем не так, — шептала Любомила, — овальным должен пруд быть, — и исправляла круг на овал.
— Да, точно, как-то лучше пруд-овал, — с ней соглашался Радомир, как будто вспомнив что-то.
А вечером они пришли в дом, где остановилась Любомила. У бабушки-хозяйки разрешения она спросила, чтоб спутник мог с ней перед сном побыть. Хозяйка разрешила.
С улыбкой засыпала Любомила в гамаке, он на скамье сидел, слегка гамак качал и осторожно веткой отгонял мошек разных. И тихо-тихо что-то пел.
А из окошка дома, слегка занавеску приоткрыв, на них старушка до предрассветного утра смотрела.
Утром на столике пред домом кувшин стоял с молоком, лепёшками, тканью белою прикрытый. Там же лежала записка, написанная старческой рукой. Ее читала Любомила:
— Ушла я по делам. Меня два дня не будет. Дом сторожите, чтоб сторожить, в комнате большой живите. Есть в холодильнике еда…
Уехали Любомила и Радомир вместе, а куда? Века покажут, где их род воспрянет.
Венчание Анастасии
Прощаясь с дедушкой Анастасии, я сказал ему:
— Вы уж меня простите за непонимание, когда мы там, в тайге, о целях и задачах партии говорили. Теперь я понял: чем сильнее семьи в государстве, тем больше любящих в нём станет жить семьей, тем в государстве больше и порядка будет.
Осмысленные надо обычаи вернуть, обряды наших предков. Их надо только как-то к современности приспособить. Вообще, я начинаю понимать, что это даже не обряды в обычном понимании этого слова. Это — великая наука о жизни. А волхвы — величайшие мудрецы и учёные.
И ещё знаете, о чём сейчас жалею? О том, что не знал раньше, ещё до встречи первой с Анастасией, не знал ничего об обрядах. О том, что с их помощью планеты можно с пользой для семьи использовать. Я не знал, и пришлось Анастасии рожать сына, потом дочь необвенчанной.
Дедушка как-то хитро на меня посмотрел, улыбнулся в седые усы и сказал:
— А теперь вот узнал и задумался, от тебя ли сына родила Анастасия и доченьку?
— Ну не то, чтобы сильно задумался. Но всё же, нелишним будет и нам с Анастасией совершить нужный.
— Это — хорошо, Владимир, что ты сожалеешь. Понимать, значит, начинаешь суть бытия и где сейчас находится сообщество людское. Но сожаления твои напрасны относительно Анастасии. Она обвенчана была, пред тем, как ночь первую с тобою провести.
Я некоторое время даже говорить не мог, потом выдавил из себя:
— С кем? Я ж не венчался. Точно помню.
— Ты не венчался, нам её одной хватило. Три дня отец не мог в себя прийти от её выходки. Такой выходки, что миллионы лет не мог придумать ни один мудрец. Ну, в общем, повенчана она.